Непобедимая жара
Шрифт:
Никки задумчиво рассматривала дома напротив.
— Ну, допустим. Тогда зачем им связываться со всякими Эммами Кэрролл и Маргарет Рук?
— Элементарно, — бросил Рук. — Во-первых, дополнительные деньги на взятки. И, что еще важнее, это помогает поддерживать видимость законности. Вероятно, именно поэтому отец Граф не интересовался подробностями.
— До тех пор, пока…
Рук нахмурился, обдумывая ответ. Внезапно лицо его просветлело.
— …до тех пор, пока он не услышал о существовании видеозаписи. Точно, готов поспорить. Уверен, что это видео, из-за которого они готовы в лепешку разбиться, — компромат на продажных копов из Сорок первого.
— Возможно, — снизошла Никки.
— Я тебя не убедил?
— Ты убедил меня лишь в том, что у нас есть версия. И неплохая — наконец-то. Но нам не хватает веских
— И что нам теперь делать? — спросил он.
— То же, что и сейчас: ждать, пока появятся деньги.
После завтрака, состоявшего из moules frites [123] и салата frisee au lardon, [124] который Маргарет объявила превосходным, она оплатила счет. Хит, наблюдавшая за ними в бинокль, отметила, что Мартинес даже не посмотрел в сторону чека. Когда официант забрал деньги, наступила неловкая пауза, означающая переход к истинной цели встречи. Пауза оказалась недолгой. Алехандро Мартинес был отнюдь не из застенчивых.
123
Мидии с жареным картофелем (фр.).
124
Салат из эндивия с мелко нарезанным салом (фр.).
— Эмма сказала, что вы готовы поддержать наше дело.
— О, разумеется. Я очень заинтересована. Вы искренне в него верите?
— Конечно. Сам я не из Колумбии, но, как сказал великий Чарльз Диккенс: «Милосердие начинается дома, а правосудие — по соседству». [125]
Рук обернулся к Хит:
— Вот тебе польза тюремной библиотеки.
Мартинес продолжил:
— Но, как и все ценное, оно не достается даром. — Он помолчал. — Оно требует денег. — И затем спросил: — Вы принесли наличные, я правильно понял?
125
Чарльз Диккенс. Жизнь и приключения Мартина Чезлвита.
Когда они вышли на улицу, Никки сказала:
— Умно. Твоя мать умудрилась встать так, чтобы Мартинес оказался к нам спиной.
— Поверь мне, за тридцать лет на Бродвее она сумела научиться тому, как представить собрата-актера в невыгодном свете.
Мартинес взял у Маргарет сумку «Луи Виттон», склонился над ее рукой, и они расстались. Она направилась на юг, как и было задумано; Мартинес, закинув ремень сумки на плечо, пошел на север. Никки подняла большой палец, когда миссис Рук проходила мимо, и Маргарет едва заметно кивнула ей с торжествующим видом актрисы, вызванной на поклон.
Они решили взять машину напрокат, потому что сочли это лучшим вариантом для слежки за Мартинесом. Так они могли разделиться в случае, если бы он спустился в метро, но Алехандро Мартинес, избегающий сидеть в ресторане у окна, был не из тех, кто пользуется общественным транспортом. На 72-й он уселся на заднее сиденье поджидавшего его черного седана, и слежка началась.
Время ланча давно миновало, на улицах было достаточно машин, чтобы затеряться в их потоке, но до часа пик было далеко, так что им везло. Приближаясь к 112-й, водитель Мартинеса нажал на правый поворотный сигнал — собирался сворачивать на восток. Рук немного притормозил, прежде чем свернуть следом за ним, и всю дорогу до 1-й авеню, в Испанский Гарлем, держался на расстоянии нескольких десятков метров от «линкольна», за другими машинами. Когда преследуемая машина неожиданно свернула вправо на Марин-бульвар и остановилась между магазином автомобильных колпаков и похоронным бюро, Рук проехал мимо, чтобы не вызывать подозрений. Через несколько сотен метров он тоже припарковался и взглянул в зеркало заднего вида. Никки отстегнула ремень и встала на колени на свое сиденье, чтобы посмотреть
Впереди, напротив ресторанчика мексиканской кухни, освободилось место для парковки, и Рук поспешил его занять; теперь тротуар был хорошо виден в оба зеркала. Пока они ждали и наблюдали за зданием, телефон Рука завибрировал.
— Ведь ты ни за что не ответишь на звонок по этому взломанному телефону, у тебя же есть новый, — усмехнулась Никки.
— Помолчи, а?
— Сам помолчи.
— Это Рук, — сказал он в трубку. — Ага… — Он знаком показал, что ему нужна ручка. Хит подала ему ручку и поднесла блокнот. Он быстро нацарапал какую-то дату: 31 мая 2004 года. — Послушайте, спасибо, я… — Он отнял телефон от уха и уставился на него. — Осел. Бросил трубку.
— Твой приятель из «Готэм аутсорс»? — Рук кивнул, и Хит сказала: — Ага. Я сразу увидела, что вы понравились друг другу.
Они снова посмотрели в зеркало заднего вида. Мартинеса не было видно, хотя водитель, припарковавшийся во второй ряд, не выключал двигатель. Рук заговорил:
— Тридцать первого мая две тысячи четвертого года был День памяти. [126] Мистер Счастливчик сообщил мне, что Алан Барклей скрылся и бросил его в критическом положении в канун национального праздника, когда у большинства штатных сотрудников телекомпаний выходной и услуги его фирмы особенно востребованы.
126
День памяти — национальный праздник США, отмечается ежегодно в последний понедельник мая. Этот день посвящен памяти американских военнослужащих, погибших во всех войнах и вооруженных конфликтах, в которых США когда-либо принимали участие.
Хит заметила:
— И, что не менее важно, в тот же день, когда полиция обнаружила тело Хаддлстона в его «БМВ».
— Я вот что никак не могу понять. — Рук снова взглянул в зеркало и продолжил: — Электрические ожоги на теле Хаддлстона. Хорста Мюллера и отца Графа пытали затем, чтобы выяснить, где находится видео. Но зачем было мучить Джина Хаддлстона-младшего?
Хит пожала плечами:
— Может, он тоже имел какое-то отношение к видео?
— Пожалуй, мне это нравится, — согласился Рук. — Он же был сыном знаменитого актера, так? Допустим, они с Аланом Барклеем тайно сняли некое компрометирующее видео, — скажем, на котором копы из отдела по борьбе с наркотиками берут взятку? — Когда она с сомнением покачала головой, он добавил: — Не потому, что они были такими уж сознательными гражданами. А скорее для шантажа: чтобы получать наркоту подешевле, пользуясь этим видео как рычагом давления.
— Таких парней опасно шантажировать — себе дороже.
— Согласен, — кивнул Рук. — Я думаю, он понял это слишком поздно, а его видеограф ускользнул незамеченным. Видео было его страховкой на случай, если бы эти копы его когда-нибудь обнаружили.
— Мне прямо страшно, — призналась Хит. — Даже не знаю — то ли ты становишься умнее, то ли я глупею, работая с тобой.
Рук приложил ладони ко рту и захрипел, подражая Дарту Вейдеру:
— Никки… Переходи на Темную Сторону…
Она вытащила телефон и, прокручивая список контактов, спросила:
— Уверен, что сможешь продолжать наблюдение и не упустишь нашего друга?
— Ха, там же мои десять кусков. Конечно нет.
— И еще, как думаешь, сможешь устоять перед искушением влипнуть в историю и позвонить мне, когда он отсюда отъедет?
— А что, — удивился он, — ты куда-то уходишь?
— Испробуем политику «разделяй и властвуй». — Она нашла нужный номер и нажала на зеленую кнопку. — Привет, Петар. Это Никки, как у тебя дела?
Слушая, как бывший бойфренд выражает восторг по поводу ее звонка, Никки смотрела в зеркало заднего вида. После Хит случайно взглянула в сторону Рука и встретила взгляд, выражавший страх и неприязнь. Во время ее последнего дела Рук познакомился с парнем, с которым она вместе жила во время учебы в колледже, и с тех пор ему с трудом удавалось скрывать ревность. Несмотря на то что Никки раз и навсегда пресекла попытки Петара возобновить их отношения, она видела, что «зеленоглазая ведьма» не оставляет Рука в покое.