Неподчинение
Шрифт:
Это было её первым словом за день, жаль, что до мамы так докричаться бы не вышло. Но Ясмин позволила пробраться в голову тому самому зыбкому воспоминанию — она засыпает и перебирает пальцами мамины волосы. И считает шёпотом — цифры самые лучшие друзья. Все могут врать, даже папа, даже бусинки на зайце. А цифры не врут никогда.
Потом, уже на грани чуткого сна Ясмин вдруг вспомнила про чемпиона. Он был огромный — больше папы. И с мышцами, как по телевизору. Такой большой наверняка бы смог сломать дверь. И обязательно бы сломал, и спас Ясмин и унёс к маме. А может быть даже нашёл
— Один, — тихо сказала в темноту Ясмин, потому что цифры ещё и самый лучший способ уснуть. — Два, три…
Глава 15. Зай
Лифт мерно гудел, успев довести до истерики за несколько секунд. Разве может хоть что-то в этом мире быть таким размеренно спокойным, когда моя Ясмин там, с Динаром? В зеркальной кабине было тесно, мне остро хотелось наружу и бежать прочь, куда угодно.
— Останешься тут, — говорил Руслан. — Я поеду искать девочку, к тебе приставлю охрану.
Я кивала, даже не вникая в смысл слов, я была слишком слаба, я была уничтожена. Наконец, лифт остановился и мы вышли. Я только сейчас поняла, куда Руслан меня привёл — к себе. В ту ночь, которая казалось целую вечность назад была, я так же за ним шла. Только была полна сумасшедших надежд.
Звякнули ключи, отперлась дверь. Руслан ввёл меня в квартиру, следом мой очередной сторож. Я напряглась — что-то не так было. И поняла — запахи. Я очень к ним чутка. Я знала, как пахнет жилье Руслана. Лёгким сигаретным дымом, крепким кофе… Сейчас тонко пахло духами. Женскими.
— Юля, — выматерился Руслан. — Блядь.
Меня мало что могло вывести из ступора, но любопытство поневоле проснулось. Руслан хотел оттеснить меня в одну из комнат, но я упрямо шагнула за ним в большую гостиную, что смотрела на город панорамными окнами.
И замерла, разглядывая картину, что предстала моим глазам. Она была красива — женщина Руслана. В отличие от меня донельзя в себе уверена. Сидит в одном белье, очень вызывающем и нисколько не смущается чужих взглядов — я бы уже со стыда сгорела. Её кожа пусть и тронута лёгким летним загаром, по полуобнаженной, не видевшей солнца груди видно — молочно белая. Моя такой никогда не будет, от смуглинки мне не избавиться. Глаза светлые широко распахнуты, улыбаются.
— Я не знала, что ты будешь с гостями, — встала она и накинула на свои плечи рубашку. Его рубашку. — У меня есть шампанское. И клубника.
Я отвела взгляд. Если кто здесь не к месту — так это я. Это меня нужно было выпроводить, а не эту красивую блондинку. Я опустошенно опустилась в кресло, а Руслан, что-то сердито выговаривая, отправлял свою любовницу восвояси. Виски сдавило болью, я закрыла глаза, стараясь отрешиться от чужого разговора.
— Прости, — извинился Руслан. — Это было… несколько неожиданно. У меня есть аспирин, я сейчас.
Таблетка шипела и плевалась пузырьками, растворяясь в стакане с водой. Она бы не помогла. Вот те таблетки, крупные, что так зловеще гремели в баночке, да. А аспирин…мертвому припарка.
А лучше всего — просто отдайте мне мою Ясмин. Больше ничего не нужно.
Я и не заметила, как квартира погрузилась в тишину — Руслан
Я подошла к окнам. Уже вечереет. Динар давно отстранил меня от Ясмин, но я всегда была рядом с ней и за одно это готова была что угодно терпеть. А где она теперь?
Руслан посоветовал уснуть. Разве уснёшь тут? Я посмотрела на город, гадая, какое из далёких светящихся окон прятало от меня Ясмин — я была уверена, что она где-то близко, сам вечерний воздух мне это нашептывал. А затем полезла в добытую Сашей сумку.
В ней — браслет. Тот самый, тяжёлый, золотой. Динар бросил его в машине, словно напоминая, что свои кандалы мне не сбросить. Я погладила золото, оно уже нагрелось теплом от моей ладони. Надеть, защелкнуть застежку, вернуться смиренно в прошлую жизнь? Или позволить Руслану сделать то, о чем умоляла его? Спасти нас…
Выбор был невероятно сложным. Всё моё существо противилось возвращению, но там Ясмин. Нужно ждать. Хоть немного запастись терпением.
Я шагнула к книжному шкафу, в тщетной надежде хоть как-то себя занять. Потянула сверху толстый томик в серой обложке и выронила легкую коробку. В ней — ворох фотографий, преимущественно старых. Присела на корточки, нужно собрать… и замерла.
С фотографии на меня смотрел маленький мальчик. Хорошенький, чуть смугленький, волосы волнистые. Такого так и тянет потискать. Малыш полон серьёзности — кажется даже, что обиделся, и фотографироваться вовсе не хочет. Но это не самое главное. Не самое страшное.
Мальчик смотрит на меня глазами Ясмин. Поднимаю фотографию, легко касаюсь её пальцами. Разве может такое быть? Вглядываюсь до рези в глазах, словно мальчик может рассказать мне правду. Сказать, как так случилось.
Само по себе открытие могло бы подарить радость. Что может быть лучше, чем родить дитя от Руслана? Знать, что в нем нет жестокости моего мужа. Но мне — страшно. Я не знаю, прочёл ли Динар то письмо. Не знаю, как быть дальше.
А ещё — как воспримет эту информацию Руслан. Рассказать ли ему, что он — уже пять лет отец, что у него есть дочка? Маленькая, замечательная дочка, которую я родила в первые дни лета, когда цвел жасмин. Как воспримет ее Руслан — с любовью считать шаги, ступеньки, пуговицы в игрушке, с аутизмом, который ставят врачи. Станет ли она ему такой же особенной — как для меня? В хорошем смысле слова…
Мне страшно.
Я иду проверенным путем. Бросаюсь через коридор к ванной. На стуле у дверей сидит мужчина — мой сторож. На мгновение мне кажется, что я просто сменила одну клетку на другую, но не могу сосредоточиться на этой мысли. Паника накатывает волнами, тело сотрясают спазмы. Успеваю склониться над унитазом и меня рвёт горечью недавно выпитого аспирина.
Вытягиваюсь на полу. Плитка приятно прохладная. Можно притвориться, что я дома. В детской, большой и светлой, Ясмин слушает английские сказки. Раиль сердито покрикивает в саду на Шанель. На первую Шанель, живую.