Непокоренные
Шрифт:
– Из окружения, - соврал Тарас. Слово "плен" выговорить бы не смог.
– А! Ну да... да... Теперь многие из окружения выходят. Вот и мы воевали в гражданскую, а такого слова чего-то не помню, не слышал: "окружение". А? Али забыл?
Дальше шли молча.
– Да... - задумчиво произнес Назар. - Разбежались наши кто куда... Окружение... Да без вести - неизвестные... Может, и армии-то нашей больше нет, а, Тарас? Одни мечтания наши? Может, вся она, как и твой сынок, разбежалась по окружениям да по домам...
Тарас сам об этом думал с тех пор, как Андрей пришел, но теперь ничего не ответил Назару. Шли молча.
– Эй! Э! - закричал вдруг идущий в первом ряду старик Булыга. - Эй, полицай, ты не той дорогой ведешь. Слышь-ка!
– Молчать! - рявкнул на него полицейский и погрозил ему автоматом.
Старики заволновались.
– Это куда ж нас ведут? - забеспокоился Назар. - Уж не в тюрьму ли?
– Все одно! - отозвался Тарас.
– Да нет... Все-таки...
– Если на расстрел, - вдруг сказал литейщик Омельченко, Захар Иваныч, так я спасибо скажу. Все равно не дожить нам до светлого дня. А чем так жить... - он махнул рукой.
Но привели их не в тюрьму, не на расстрел, а на ремонтный заводик. Это был маленький, почти кустарный заводишко, его при эвакуации и не разрушали. Сейчас из его единственной трубы поднимался бледно-желтый дымок.
Полицейский ушел куда-то, недоумевающие старики остались одни. Из цеха вдруг выбежал к ним какой-то человек в немецкой спецовке, в котором Тарас по виду признал русского мастерового.
– А-а! - радостно закричал мастеровой, увидев стариков. - Смена прибымши...
– Постой! - строго остановил его старик Булыга. - Ты кто здесь?
– Я-то? - засмеялся человек. - Я мастер тут.
– Мастер! - пробурчал Тарас. - Сукин ты сын, а не мастер... Иуда!
– Постой! - опять властно прервал Булыга. - А нас сюда зачем?
– Догадываюсь: за тем же... Мастера?
– Ну, мастера, допустим.
– Ну вот! Догадываюсь так: работать будете! Работа срочная есть...
– Мы работать не будем! - сказал Назар.
– Будете! Заставят! Военный заказ! Тут разговоры короткие, - вздохнул мастер в немецкой спецовке. - Видите ли, пригнали откуда-то пропасть битых танков...
– Немецких?
– Конечно! Чьих же? То есть такую пропасть! Я и целых у немцев столько не видал. Ну, а своих рук у них, видно, не хватает. Которые танки поменьше побиты, те, конечно, в своих мастерских ладят. А эти - ну одно произведение искусства, честное слово, так побиты! Стало быть, их нам в ремонт...
– Постой, постой! - прервал его удивленный Тарас. - Битые танки! Кем же битые?
– Ну, не могу сказать, кем, - засмеялся здешний мастер. - Догадываюсь, конечно: мастерами биты! Ну, теми, с кем война идет! - Он оглянулся по сторонам. - Ну, как сказать? Противником.
Из цеха к старикам торопливо вышел важный и толстый немец в пенсне и в военной форме.
– А! - весело крикнул он. - Карашо! Вы есть русский майстера? О! Да! Здравствуйт, русский майстера!
Старики негромко прогудели: - Здравствуйте!
– Будем знакомы! - сказал веселый немец. - Я есть инженер. Вы есть русский майстера. Очень карашо! И есть один работ... О! Великий работ! Надо ремонтирт танки... Скоро! Как это? А, да - срочно! Две недели! Нет расстрел.
– Надо работу поглядеть, - негромко сказал Тарас.
– Что? А? Это есть справедливо! Майстер должен видеть работ. - Инженеру нравилось, что он умеет хорошо говорить по-русски с русскими мастерами. - Вы увидаль работ. Битте!
Стариков ввели в цех. Они увидели длинный ряд переломанных, покореженных, побитых немецких машин. Это были уже не те танки, что пугали их на городских площадях. Это было беспомощное, бессильное, мертвое железо.
– Дас ист есть, - торжественно сказал веселый инженер. - Как это? Могучественный немецкий техника. Он есть сейчас больной. Мы с вами есть доктора. А? - засмеялся он своей шутке.
– Аккуратная работа! - восхищенно сказал Тарас, разглядывая пробоины в броне. - Ничего не скажешь! Чисто! Это где же их так, сердешных? Под Сталинградом?
– Не ваше дел! - крикнул инженер, и его лицо стало багровым. - Молчайт! Молчайт! Молчайт!
– Я молчу, - пожал плечами Тарас.
– Молчайт! - еще раз, но уже тише крикнул инженер. Он вспомнил, что умеет говорить по-русски с русскими мастерами, и сказал уже спокойно:
– Эти танки должны скоро идти в бой. Нет - расстрел.
– Мы эту работу сделать не можем, - негромко сказал старик Булыга.
– Вас? - закричал инженер. - Что? Как это... не можем?
– Не можем мы! - прогудели теперь все.
Немец остолбенело поглядел на них. Он не ждал отказа. Он даже пенсне снял и зачем-то повертел в руках.
Вдруг он понимающе улыбнулся:
– А, да-да! Я понимай... Это есть справедливо... Майстер должен кушайт... Вы, - он ткнул пальцем в худого Булыгу, - вы есть скелет... Я буду кормиль майстера. Это есть справедливо... - Он два слова выговаривал особенно вкусно: "справедливо" и "расстрел".
– Нет, - усмехнулся Булыга, - нас уже не накормишь... Сыты!..
– Мы эту работу сделать не можем, - твердо сказал Тарас, - мы не мастера.
– Как не майстера? - удивленно закричал инженер.
– Мы черные рабочие.
– Как черный рабочий? - завопил немец. - Мне сказаль: майстера! - Он оглянулся на мастера в немецкой спецовке, но тот, страшно побледнев и вспотев, отвернулся.
– Не мастера мы! - умильно сказал Назар, глядя прямо в глаза немцу. Самоучки... Невежество... Черные рабочие... И потом, возьмите в рассуждение, господин, - какие мы работники теперь? Старики! Шкелеты! И кормить нас уж ни к чему, только корму перевод... Так и живем, повестки ждем от смерти. Увольте нас. Какие мы мастера.