Непокорная тигрица
Шрифт:
— Признаешь ты это или нет, — спокойно произнесла она, — но мы...
— Ему это неинтересно, — вмешался Чжи-Ган. — Ему просто хочется узнать, действительно ли ты говоришь правду о том, что я готов заключить с ним новую сделку, — сказал он и посмотрел на Анну. — Он думает, что я его обманываю.
— Но почему? — удивилась Анна.
— Потому что курьеры — это люди, которых используют для определенных целей, — ответил Чжи-Ган. — Ты мне нужна была только для того, чтобы я мог встретиться с ним. И сейчас ты должна
Анна прищурилась и посмотрела на Чжи-Гана, пытаясь понять его истинные намерения. Может, это действительно правда? Может, он и в самом деле использовал ее для того, чтобы встретиться с Сэмюелем? Нет, конечно нет. Ведь они так много пережили вместе! Чжи-Ган просто не хочет подвергать ее опасности и рассчитывает расправиться с Сэмюелем в одиночку. У Анны отлегло от души, но в то же время она не собиралась уступать ему. Нет, Чжи-Гану не удастся избавиться от нее. Она хочет досмотреть этот спектакль до самого конца.
Чжи-Ган сейчас был похож на наемников Сэмюеля. Он стал таким же грубым и расчетливым. Китайцы никогда не выказывают своих истинных чувств. Вежливость у них практически возведена в ранг религии. Ей, однако, казалось, что все эти отрицательные эмоции Чжи-Гана заполнили комнату, как темный, зловещий дым.
— Вам нужны девочки, — сказал он, — а мне нужен опиум. Я теперь новый губернатор провинции Цзянсу и могу поставлять вам необходимый товар. Вы же должны убедить меня в том, что сможете снабжать меня опиумом.
Сэмюель удивленно выгнул свои густые брови.
— Вы сомневаетесь в том, что белый человекможет поставлять вам опиум?
— Он все подвергает сомнению, — вставила Анна, пожав плечами. Она сделала это намеренно, чтобы попытаться высвободить свою руку из рук приемного отца. Ей это не удалось. Руки у него были сильными, и он крепко держал ее рядом с собой. Тогда она повернулась к Чжи-Гану, чтобы продолжить игру под названием «переговоры». — У него есть опиум, — твердо произнесла она.
— У него действительно есть девочки? — обратился Сэмюель к Анне. — Я имею в виду молоденьких и смазливых.
Анна недовольно скривилась.
— Это бедная провинция, но у крестьян по-прежнему рождается много детей, и они продают своих дочерей. Китай есть Китай.
Сэмюель презрительно усмехнулся и снова принялся пить свой кофе.
— Что поделаешь — язычники!
— Но вы же делаете на этом деньги! — крикнул Чжи-Ган, находившийся по другую сторону стола.
Анна удивленно посмотрела на него. Что он делает? Он не сможет сейчас убить Сэмюеля. Их разделяет стол. И он никогда не выйдет из этой комнаты, если Сэмюель заподозрит что-то неладное.
— А что еще остается делать бедным девочкам? — вздохнув, сказал Сэмюель и покачал головой. — Многие из них либо умирают от голода, либо раздвигают ноги,
Чжи-Ган не ответил. Он продолжал играть роль нового покупателя, но Анна видела, что он едва сдерживает переполнявший его гнев. К счастью, лицо Чжи-Гана оставалось абсолютно спокойным. В конце концов он кивнул в знак того, что принимает предложение Сэмюеля, и посмотрел на руку Анны, которую тот продолжал крепко держать.
— Отпустите мою жену, — сказал он, — ей здесь больше не место.
— Нет, вы ошибаетесь, — произнес Сэмюель. — Она — мой лучший курьер. Во всяком случае, была им, пока не стала пробовать товар, — добавил он и, наклонившись, посмотрел в глаза Анне. — Так вот почему ты вышла за него замуж? Ты знала, что я больше не дам тебе опиума. После того как ты оставила своего отца ни с чем...
— Покупатель мертв, отец! — воскликнула Анна. — Его разрубили пополам, как кусок мяса, прямо у меня на глазах.
— Кто этот покупатель? — спокойно спросил Чжи-Ган.
— Губернатор Вань, — тихо ответила Анна. Она очень хорошо помнила ту ночь, несмотря на то что накануне изрядно накурилась опиума. Часто, когда она смотрела на Чжи-Гана в такие моменты, как сейчас, когда его глаза были непроницаемо черными, а на губах играла презрительная усмешка, ей становилось страшно.
Чжи-Ган пожал плечами.
— Он просто идиот, а жены у него еще глупее, чем он сам, — сказал он. — Мужчине можно простить женитьбу на глупой женщине только в том случае, если он запретит ей показываться на людях и будет держать ее подальше от любопытных ушей. Я имею в виду осведомителей палача.
— Так что же случилось с губернатором Ванем? — спросил Сэмюель, поворачиваясь к нему.
Анна напряглась.
— Я не знаю, — ответил Чжи-Ган. — Но если мне известно, что он и его друзья употребляют опиум — много опиума, — то и палач запросто мог узнать об этом.
Сэмюель медленно протянул руку и взял свою чашку.
— А вы уверены, что сможете избежать подобной участи? — спросил он, прищурившись.
Чжи-Ган презрительно засмеялся.
— У меня нет жены-идиотки.
Глаза белого человека округлились от удивления.
— Вы так считаете? — спросил он. — Ваша белая жена принимает опиум. Она очень любит его и вряд ли сможет обойтись без него. Я прав, Анна?
Анна все еще думала о смерти губернатора Ваня. А еще она мысленно задавалась вопросом, когда же наконец ее муж прекратит эту опасную игру с Сэмюелем и начнет действовать. Однако, услышав слова приемного отца, она почувствовала, что ее лицо залилось густой краской стыда.
— Но ведь ты сам дал мне попробовать эту отраву! — возмущенно крикнула Анна.