Непорочная

Доронина Слава

— Ничего не надо. Если будет что-то срочное, звоните. — Я завершаю разговор.

Рано или поздно до Ванессы дойдет информация, что девчонка-хакер живет со мной. Было бы лучше, если бы она узнала это от меня. Но сегодня и так хватает головняка. Повременим с этой новостью.

Дан возвращается с пакетом, закидывает его на заднее сиденье и везет меня в отель.

Номер встречает тишиной. Поднос с едой стоит нетронутый. Опускаю пакет с лекарствами на стул и иду осматривать спальни.

Если Антонина сбежала, ей же хуже. Однако она на месте. Спит в соседней

с моей комнате, чему я сильно удивлен. Из принципа ведь могла выбрать самую дальнюю, но почему-то не сделала этого. Почему?

Подоткнув ладошку под щеку и приоткрыв пухлый рот, диковинка пребывает в объятиях Морфея. От внимания не ускользает, что она приняла душ, и судя по влажным волосам, не так давно. Стройная нога выглядывает между полами белого халата.

От пронзающей сознание мысли, что у Антонины никого не было и я буду первым, моментально возбуждаюсь. Бесовщина какая-то. Это всего лишь девка, которая увела с моего счета кучу бабок и всем создала проблемы. А у меня стоит на нее, как у пацана.

Желание подойти и потрогать слишком велико. Но пугать не берусь, даю диковинке отдохнуть. Успею еще «исследовать» ее вдоль и поперек, наслаждаясь своими эмоциями и ощущениями.

Закрыв за собой дверь, я иду в гостиную. Принимаю лекарства и ложусь на диван перед теликом. Включив его фоном, не замечаю, как вырубаюсь. Просыпаюсь от того, что дико болит голова. Я увеличиваю дозу лекарства и заглядываю в комнату Антонины.

Она тоже проснулась. Сидит на подоконнике и смотрит в одну точку. Настолько погружена в свои мысли, что даже не замечает моего присутствия. А когда видит, что стою возле нее, вздрагивает и обжигает бешеным взглядом, будто готова тотчас же перегрызть мне глотку. Длится это ровно секунду, после чего на лице Антонины появляется маска приветливости и добродушия.

— Красиво тут… Лучше, чем в тюрьме. Спасибо, что помог.

Девочка хоть и неопытная, неискушенная, но явно не дура и выбрала неплохую тактику. Да только все равно провальную. Хакер она, скорее всего, первоклассный, а вот актриса так себе.

— Не за что.

Я приближаюсь вплотную, протягиваю руку и убираю вопросы с ее плеча, намеренно задевая пальцами тонкую шею.

В глазах Антонины опять мелькает демонический огонь, как и несколько мгновений назад. Забавляет ее реакция.

Касаюсь пальцем уха, веду вниз по шее, к ключице. Диковинка заводит не по-детски. И когда притворяется, и когда нет.

Интересно, как далеко она готова зайти? А если сделать так?

Я хватаю Антонину за бедра и резко разворачиваю к себе. Наши лица оказываются напротив друг друга.

Терпеть не могу притворство. Всего пару часов назад зубы скалила, а сейчас что изменилось?

Дыхание Антонины учащается, в глазах появляется паника. Я наслаждаюсь ее растерянностью и выступившими на коже мурашками, которые вызваны моими прикосновениями.

Расталкиваю ее ноги и вконец дурею, поняв, что на диковинке нет белья.

— Я уже заслужила быть под тобой? — Голос дрожит, выдавая страх.

— Из всякого правила возможно исключение.

Маска

слетает с лица Антонины. Сейчас она напугана, дезориентирована. Я тоже сбит с толку тем, какие эмоции вызывает ее близость. Будто что-то в голове перещелкивает. Соблазнительное тело рождает во мне мощное желание. До зуда хочется обхватить ее за ягодицы, притянуть к себе и вжать в свою эрекцию. Желательно и самому при этом быть без белья.

— Тебе известно, что бывает с теми, кто кусает руку кормящего?

— Они потом будут лизать его сапоги…

— Не знаю, что ты замыслила, девочка, но лучше бы тебе быть со мной заодно и не строить планов, как насолить. Будешь плохо себя вести — окажешься в руках тех, кто не так гуманен, как я.

Антонина шумно сглатывает.

— Я поняла...

Губы диковинки так близко, что я ощущаю ее горячее прерывистое дыхание. Так бы и впился поцелуем, чтобы попробовать, какие они на вкус.

— Умница. — Ослабляю хватку и отхожу от нее, мысленно вознаграждая себя за то, что сдержался и не отымел хакершу прямо на подоконнике. — А теперь идем в гостиную, перекусишь и поможешь мне сделать перевязку.

10 глава

То, что я испытываю от прикосновения Дамианиса, потрясает до глубины души!

Этот мужчина ведь ничем не лучше Христофа, а возможно, даже и хуже. Занимается незаконными делами, на десять лет старше меня, не лезет за словом в карман, ведет себя нагло и бесцеремонно. В конце концов, он покупает людей. Все, о чем я мечтаю с того момента, как увидела Леона в камере, — никогда больше с ним не пересекаться. Но сейчас дрожу от его неожиданного вторжения не только в мое личное пространство, но и в мой мир. Хотя про вторжение, пожалуй, спорно — я первая начала.

Иной раз сложно объяснить ощущения, которые вызывает у тебя определенный человек. Только не с Леоном. Он рождает во мне страх на уровне инстинктов.

Когда Дамианис, отстранившись, скрывается за дверью, я буквально сползаю с подоконника на пол, все еще чувствуя на себе сильные руки. Иду нетвердой походкой в ванную, которая здесь же, в спальне, и хватаю с сушилки трусы. Натягиваю их на себя, будто с помощью хлопковой преграды получится уберечься от посягательств малознакомого мужчины на то, что я мечтала разделить с любимым и любящим меня человеком, а не с какой-то похотливой и грубой скотиной. Если бы знала, что так будет, обобрала бы Дамианиса до нитки, лишив его всякой возможности вот так запросто покупать понравившуюся девушку.

Сердце в груди ухает так громко, что закладывает уши. Леон не трогал меня ни в каких сокровенных местах, но его глаза... Хоть холодный душ принимай, чтобы усмирить внезапно обрушившийся ураган эмоций. Мысль, что эта наглая сволочь продолжит всячески меня провоцировать, спокойствия не добавляет. А ведь жизнь шла, словно по накатанной, и я не ждала от нее ничего плохого.

Даю себе еще пять минут, а потом выхожу из спальни. Дамианис сидит в гостиной на диване и ест, глядя в экран телевизора.