Непорочная

Доронина Слава

Прихватив с кухни любимый десерт Дана, переступаю порог кабинета и располагаюсь в кресле рядом, а не напротив. Можно было бы попробовать зайти с алкоголем: Ярошевич любит расслабиться хорошим виски. Хотя в последние несколько дней очень жарко, пить в такую погоду он не станет. Следит за здоровьем в отличие от некоторых.

— Зифа испекла пирог, который тебе понравился, и попросила принести к чаю.

Дан отрывается от бумаг и окидывает меня быстрым взглядом.

— Это всего лишь предлог? — Он будто видит насквозь.

— Предлог, — соглашаюсь, напоминая

себе, что хоть и пришла говорить по душам, не все мысли и эмоции надо выражать вслух. — Для начала хочу извиниться за вчерашнюю выходку. Я не настолько глупая и не такая отчаянная, чтобы в молодом возрасте закончить свою жизнь. Просто внутренний протест достиг пика. В такие моменты сложно себя контролировать. Ну и еще у меня отняли возможность работать, заниматься тем, что люблю. Я оказалась в непростой ситуации и не знаю из нее выхода. Может, ты подскажешь, как себя вести? К тому же я должна Леону денег… Морально очень тяжело нести подобный груз... — Пускаю слезу.

Дан сжимает челюсти и долго смотрит мне в лицо. Это похоже на пытку. Выдерживаю каким-то чудом.

— Ничего ты ему не должна. Все? Иди.

— Как это? — Я всхлипываю сильнее.

— Вот так. Гроу в курсе, что ты у Дамианиса и что с тобой все в порядке. Он пообещал выплатить долг. Никто не знает, что ты его дочь, но, если это всплывет, твоя жизнь круто изменится. Прямиком с острова отправишься к Маршаллу. Это в лучшем случае. А в худшем тебя сразу захотят устранить. Твой отец замешан в серьезных махинациях. Один неверный шаг, и не только сама под ударом окажешься, но и все мы. О таком ты не думала? Только о себе и своей нелегкой судьбе?

Честно говоря, да. Только о себе и думала. Люди ведь по натуре эгоисты.

— И как мне быть?

— Никак. Просто ждать. Леон делает все, что в его силах. И без финансового директора, которому поручил присматривать за одной сумасбродной девицей, ему сейчас вдвойне нелегко.

— Если долга не станет, это значит…

— Что ты будешь свободна и сможешь стать частью команды. Ты — это Антонина Громова. Александра Гроу по другую сторону баррикад и быть одной из нас не может.

Закусываю губу, чувствуя, как в груди становится тепло от столь радужных перспектив. Хорошо, что я вчера не утонула. И букет, который поймала на свадьбе друзей Дамианиса, может, не зря засушила и храню? Пригодится еще...

— Я больше не буду делать глупостей! Обещаю! — заверяю горячо. — Дан, позволь хотя бы час в день пользоваться компьютером. Под твоим присмотром. У меня ломка по работе…

— Нет.

— Пожалуйста… Ну хотя бы элементарно новости посмотреть, размять мозги, написать несколько строк кода...

— А на самом деле будешь планировать побег или закачаешь в мой ноут какой-нибудь вирус для слежки? Или же и вовсе похеришь систему?

— Ничего такого я делать не стану.

Дан смотрит пристально.

— Хорошо, я подумаю, — меняет гнев на милость. И еще... — Его взгляд становится предельно серьезным. — Вчерашнее видео до Леона дошло. Я сгоряча его отправил, потом попытался отменить, но увы. Дамианис

его посмотрел и был крайне недоволен увиденным. Написал, что будет на острове к утру. Поговоришь с ним примерно как со мной сейчас, поплачешь. Поняла?

Сердце едва не выпрыгивает. Леон приедет? Правда?..

— Не слышу ответа.

— Я поняла... Поняла… — повторяю, словно в трансе, и киваю как болванчик.

— У меня все. Иди. Надо работать. За пирог спасибо.

Ноги дрожат, когда после приятных новостей я в приподнятом настроении направляюсь в свою спальню.

Как бы ни убеждала себя, что ненавижу Леона, в глубине души, кажется, люблю. И безумно боюсь нашей новой встречи. Ведь иррационально испытывать подобное чувство к человеку, от которого в прямом и переносном смысле зависит, что со мной будет дальше. И с моим отцом.

Так хочется надеяться, что ничего плохого!

37 глава

Что ты видишь во взоре моем,

В этом бледно-мерцающем взоре?

Я в нем вижу глубокое море

С потонувшим большим кораблем.

Николай Гумилев

Самая пугающая вещь в отношениях на расстоянии — тишина. Не знаешь, скучают по тебе или нет.

Иной раз кажется, что Леону на меня плевать и ничего, кроме похоти, у него ко мне нет. Но стоит вспомнить, как нежен он был незадолго до своего отъезда, с каким обожанием смотрел, заставляя сердце растворяться от этого взгляда, — и тут же меняю свою точку зрения на прямо противоположную. Только что Дамианис на самом деле ко мне испытывает, знает исключительно он сам. Я же чувствую себя глупой малолеткой, целиком и полностью зависящей от решений взрослого опасного мужчины.

Несколько часов тянутся, словно неделя. Последние дни на острове превратились в самое настоящее испытание. Мне все осточертело. Ни солнце, ни океан, ни красочные пейзажи не то что не радуют — вгоняют в жуткое уныние и лишь усиливают смертельную тоску.

К вечеру жара спадает и становится не так душно. Скинув одежду, я иду освежиться в душ. А когда выхожу из ванной, вижу в комнате Дамианиса. Он стоит у окна и, услышав шаги, оборачивается.

Сердце срывается вскачь. Несколько раз моргаю, чтобы убедиться: Леон мне не привиделся.

— Ну привет. — Он слегка приподнимает уголки губ в улыбке.

Не привиделся. Настоящий. Похудел, глаза и скулы стали четче, но все такой же красивый и притягательный.

Грудь мгновенно наполняется радостью и теплом.

Леон скользит взглядом по моему обнаженному телу, задерживается на животе, опускается ниже. Стыдливо прикрываюсь полотенцем, хотя в действительности хочу, чтобы рассматривал.

Эмоции обрушиваются жаром приятных мурашек. Я едва сдерживаюсь, чтобы не расплакаться и не броситься Дамианису на шею, в красках рассказывая, как тосковала по нему и как без него было плохо.