Непослушная, милый и няня

Перри Девни

Она показала мне несколько своих любимых видеороликов на Ютуб на Айпаде. Мы съели дюжину рождественских печений — на следующей неделе мне придется добавить тридцать минут к своим ежедневным тренировкам, чтобы сжечь их. Играли в шашки. Начали собирать пазл. Искупались в джакузи и играли в бильярд в игровой комнате.

— Что будем делать с твоими волосами? — Я взял щетку из ее рук и провел ею по ее локонам.

Вайолет всегда причесывала Сиси. Она также выбирала одежду для нашей дочери. Внешность Вайолет была единственной вещью,

которая, казалось, интересовала Сиси, когда речь заходила о нашем ребенке. Именно по этой причине Вайолет так сильно любила красный цвет. Сиси всегда находила фиолетово-красную одежду. Даже сейчас редкие подарки, которые она присылала, были, как правило, красного цвета. Хотя последние два платья были не того размера.

Но Вайолет было все равно, что они были слишком малы. И каждый раз, когда я приносил домой наряд синего, зеленого или розового цвета, я зарабатывал хмурый взгляд.

Чертова Сиси.

За прошедшую неделю она не позвонила ни разу. Я сомневался, что она помнит, что завтра Рождество. Подарок от ее матери не будет ждать Вайолет под елкой.

Последние пару лет я заворачивал подарки и подписывал их «от Сиси». Я заботился о том, чтобы бумага и бант отличались от того, что мой помощник прикреплял к подаркам, которые покупал я.

В этом году… у меня не было сил.

Я не собирался продолжать притворяться, что Сиси не все равно, потому что, в конце концов, я только оттягивал неизбежное. Рано или поздно Вайолет поймет, что ее мать не интересуется ее жизнью. Я, наверное, мог бы отложить это еще на несколько лет, но боль так или иначе приближалась.

Теперь, когда мы переезжали в Монтану, пришло время перестать притворяться.

Сиси не было здесь, чтобы сделать прическу Вайолет. Но я был. И, черт возьми, я бы сделал все, что в моих силах, чтобы этого было достаточно.

— Я мог бы достать щипцы для завивки из чемодана, — сказал я.

Глаза Вайолет в зеркале расширились.

— Ладно, без плойки. — В последний раз, когда я ее доставал, я чуть не сжег ее волосы. — Как насчет пучка?

За последние пару лет я просмотрел бесчисленное количество видео о том, как заплетать косы и делать пучки. В то время как навыки работы с плойкой ускользали от меня, я мог орудовать резинкой для волос как профессионал.

— Бабушка купила мне диадему. Можно я надену ее с пучком? — спросила она.

— Конечно.

Она убежала в свою спальню и через несколько мгновений вернулась с улыбкой, такой же яркой, как кристаллы на диадеме. Я принялся за работу, взяв пряди ее густых темных волос — моих волос — и закрутив их на макушке. Затем, когда все детали были закреплены, я надел диадему.

— Ну?

Она повернула лицо, рассматривая обе стороны, затем одобрительно кивнула мне.

— Мне нравится.

— Хорошо. — Если эта прическа продержится всю ночь, я буду шокирован. — Итак, прежде чем мы пойдем на вечеринку, у меня к тебе вопрос.

— Какой?

— Ты заключишь со мной сделку?

— Какую сделку?

Я поднял ее и посадил на тумбочку в ванной.

— Сегодня никаких выкрутасов. Бабушка и дедушка устраивают эту вечеринку каждый год, и она много значит для них. Пожалуйста, веди себя хорошо и слушай Натали.

— Хорошо, — пробормотала она.

— Спасибо. — Я поцеловал ее в лоб.

— Натали будет моей новой няней, когда мы переедем сюда?

— Нет. — Хотя я уже подумывал спросить в агентстве, свободна ли она. Вайолет несколько раз произнесла ее имя сегодня, пока мы играли, чего никогда не случалось с другими нянями. Вайолет, казалось, забывала о них в ту минуту, когда они выходили за дверь. — Она побудет с нами только на Рождество.

— О. — Она опустила взгляд на свои колени.

— Ты хочешь, чтобы она стала твоей новой няней?

Вайолет пожала плечами.

Пожатие плечами было равносильно пятизвездочному отзыву. Натали явно произвела впечатление. На нас обоих.

Я думал о ней почти весь день. О нежности в ее голубых глазах. О милой улыбке. О ее музыкальном смехе. Как бы глупо это ни было, я не мог дождаться, когда увижу ее сегодня вечером.

— Папа? — Вайолет взглянула на меня из-под опущенных ресниц.

— Да, Вайолет.

— Мама переезжает сюда с нами?

Черт. Я ненавидел Сиси за то, что она заставляла меня отвечать на этот вопрос.

— Нет, милая. Она сюда не переедет. Только мы.

— Хм. — Она посмотрела на щетку на столешнице, уставившись на свои собственные волоски, застрявшие в ее зубьях.

— Тебе здесь нравится? — За все месяцы, что я планировал переезд, я ни разу не спросил свою дочь, нравится ли ей в Монтане. Она кричала, требуя внимания, а я был так занят планированием переезда, что не заметил.

— Здесь нормально.

— Мы будем ближе к бабушке и дедушке.

Она кивнула.

— Мне нравится их джакузи.

— Что, если у нас не будет больше няни, когда мы сюда переедем? Что, если у нас будет больше таких дней, как сегодня?

Ее глаза метнулись к моим, и надежда в них чуть не разбила мне сердце.

— Правда?

— Возможно, мне придется нанять няню, если я буду очень занят. И тебе, возможно, придется проводить несколько дней с бабушкой и дедушкой, потому что им будет одиноко без тебя. Но в большинстве случаев мы будем вдвоем. Что ты думаешь?

— Мне обязательно ходить в школу?

Я усмехнулся.

— Да, тебе нужно ходить в школу.

— У меня здесь нет друзей.

— Я знаю. — Я дотронулся кончиком пальца до ее носа. — Но у тебя появятся новые друзья. Много друзей.

— Мэддокс? — Из коридора донесся голос моей матери.

— Сюда, мам. — Я поднял Вайолет со стойки, затем мы направились навстречу моей маме.

— О, посмотри на себя. — Мама прижала руки к сердцу, когда увидела Вайолет. — Ты прекрасно выглядишь, дорогая.