Непотопляемый
Шрифт:
Слег покраснел и опустил глаза.
— Далее… Как вы, вероятно, понимаете, прежних заданий по версии Башкира и Грабкина это не отменяет, так что покрутиться всем нам, и оперуполномоченным в особенности, придется прилично… От работы по ним освобождается только Яковлев. Ты, Володя, будешь заниматься исключительно таможенниками… Вопросы есть?
— Но, Александр Борисович, — подала голос Светлана Перова, — разве мы… Ну, после сегодняшнего разговора Гнедича с женой Грабкина и доклада Яковлева… Разве мы не закрываем версию милицейской банды?.. Тем более, насколько я поняла, ею сейчас занят и Первый департамент МВД, и их собственная безопасность… Простите, но на мой взгляд для нас тут перспектив — ноль…
— Пока не закрываем, Светлана, — Турецкий улыбнулся. — Но в принципе я с тобой согласен. Кстати, свяжись-ка ты со следователем из Первого департамента, который ведет дело, — узнаешь, кто это, у Вячеслава Ивановича — поговори с ним. Если все передано в СБ, то пообщайся и с «Безопасностью» тоже… Потом поговорим. Нужна полная уверенность в том, что мы тянем тут действительно «пустышку», так что еще пару деньков послушаем, чем занят наш фигурант и не свяжется ли с ним Грабкин… Все понятно?
Светлана кивнула и снова уткнулась в свой блокнот.
— Еще вопросы? — поинтересовался Александр Борисович. Ответом ему было молчание. — Вот и хорошо… Оперативники свободны, следователи, задержитесь… Приступайте!
12
Отец Володи Яковлева, ныне руководитель МУРа, оказавшись в Первом департаменте МВД, просто не мог не повидаться с Грязновым. Воспользовавшись тем, что секретарь Славы куда-то выскочила из приемной, Владимир Михайлович постучался в знакомую дверь и тут же, приоткрыв ее, заглянул в кабинет.
— Ух ты! Какие у нас тут люди ходят!.. — Грязнов поднял голову от бумаг, которые просматривал, и сердитое выражение на его лице тут же сменилось широкой улыбкой. — Заходи, Володя, рад тебя видеть… Каким ветром?..
— Привет, Слава… А ветром все тем же: к начальству твоему заглядывал…
— И как, успешно?
— Ну, это с какой стороны посмотреть!
Владимир Михайлович прошел в кабинет и опустился на стул для посетителей, жалобно скрипнувший под его весом. Отец и сын Яковлевы, если не считать возраста, походили друг на друга так, словно их делали по одной матрице.
— Что-нибудь стряслось? — доброжелательно поинтересовался Слава.
— И да, и нет, — уклончиво ответил Яковлев-старший и вздохнул. — Сам знаешь, нашему брату-менту знакомств на стороне лучше и вовсе не заводить, особенно в нынешние криминогенные времена…
— А-а-а, ясно… Кто-то, кому отказать никак нельзя, с невыполнимой просьбой… Угадал?
— Почти… К сожалению, просьба оказалась вполне выполнимой… Во всяком случае, выяснить, куда делась дочка моего знакомца, мне удалось в течение от силы часов трех…
— Неужели…
— Угадал, Слава. — Яковлев нахмурился и кивнул. — Тот самый случай, когда беспокойство отца оказалось не напрасным… Я, честно говоря, поначалу решил, что девчонка, как это обычно и бывает, просто-напросто загуляла, поручение своему заму проверить и ночные сводки по городу, и то, что в них еще не вошло, дал для очистки совести… И на тебе!..
— Это я понял, — сказал Грязнов. — Но вот почему ты из-за этого отвесил визит к нам, понять пока не могу… В чем дело-то?
— Девушку убили в Центральном округе, дело это, как понимаешь, их… В крайнем случае, в связи с просьбой отца, Мосгорпрокуратуры. Ну и наше, конечно. Поскольку отец человек непростой, к тому же мой знакомец, — точно наше и Мосгорпрокуратуры. Ну, звоню я Афонину, а он мне в ответ — чуть ли не истерику: мол, и без того перегрузка, потом, ты, вероятно, в курсе, у него недавно убили чуть ли не лучшего следователя…
— Я не просто в курсе, делом занимается Саша Турецкий, соответственно, опера — наши, к слову сказать, включая твоего Вовку, да и я на подхвате… Что касается твоей истории — дальше можешь не рассказывать: поскольку у вас та же ситуация, я имею в виду насчет перегрузки, ты попытался впарить убийство девушки моему начальству — думаю, вполне безуспешно… Слушай, Володя, а на самом деле, только честно: почему не заберешь его себе?.. Только насчет загруженности твоих ребят мне не рассказывай: одним делом больше — одним меньше, в конце концов…
— Вячеслав Иванович! Экий ты, честное слово, проницательный… При этом делаешь вид, что не знаешь, каково связываться со знакомыми по делу об убийстве не просто близкого человека — единственной дочери… К тому же Юрков, как я говорил, человек непростой, богатый — у него целая сеть фирм и фирмочек и… Э-э-э… Что с тобой?..
Вопрос был вполне закономерный. Поскольку совершенно ни с того ни с сего, с точки зрения Владимира Михайловича, лицо Грязнова-старшего окаменело, взгляд обострился, а рот приоткрылся…
— С-со мной?.. — пробормотал, наконец, Вячеслав Иванович. — Ничего… Ну-ка, повтори фамилию твоего знакомца…
— Юрков, — растеряно произнес Яковлев. И, подумав, добавил: — Константин Романович Юрков…
— Дочку зовут… звали Лидией?..
— Точно, откуда знаешь?! Ты что — тоже с ним знаком?
— Скорее, с ней… Хотя не видел ни разу в жизни… Сейчас скажу, откуда, но вначале — изложи мне все в деталях!
По словам Владимира Михайловича, тело Лидии Юрковой было обнаружено в начале восьмого утра в Курском тупике — на парковке универсама «Радуга», совершенно случайно, директором этого универсама и ее водителем.
Директриса, как обычно, а также в обычное время, приехала на работу. Парковка в момент ее появления была, как ей поначалу показалось, абсолютно пуста. Как правило, она всегда в упомянутый час оказывалась пустой, поскольку парковались там исключительно сотрудники магазина и те покупатели, которые об упомянутой парковке знали.
— Понимаешь, — пояснил Яковлев-старший, — этот Курский тупик — продолжение и одновременно завершение Курского переулка. Когда построили универсам, он и образовался: со стороны переулка и уж тем более шоссе его не видно, к тому же знак висит — только для служебных машин. Частных жилых домов вокруг мало, всего три, остальное офисы. У всех свои парковки, так что ясно, почему в столь ранний час там практически пусто?