Неповторимое. Книга 2
Шрифт:
— Товарищ генерал, я совершенно не намерен что-то ждать. Мне приказано сегодня прибыть в Мурманск и вступить в должность командира полка. Что я уже и делаю. Если командующий войсками округа изменит свое решение, я сдам полк тому, кому будет приказано.
— Смотрите! Я вас предупредил, потому что не хотел, чтобы вы оказались в смешном положении: только принял и тут же надо сдавать.
— Ничего, мы переносили и более сложные потрясения. Если у вас нет ко мне никаких указаний, то я мог бы действовать.
— Да, нет. Указаний никаких.
— Разрешите идти?
— Идите!
Я вышел. Но не подавленный, а
Верно говорится: нам не дано предугадать… Через 20 лет мы с Никитиным встретились в Москве. Он был генерал-майором, преподавателем Военной академии им. М.В. Фрунзе, а меня, генерал-полковника, назначили председателем Государственной экзаменационной комиссии по выпуску слушателей академии. В то время я уже несколько лет командовал Прикарпатским военным округом. Начальником академии был генерал армии А. Радзиевский. Делая разбор деятельности профессорско-преподавательского состава академии, я вглядывался в лица людей, участвовавших в этом совещании. И вдруг увидел Никитина. Он мало изменился. Очевидно, он почувствовал, что я его узнал. Я закончил выступление, Радзиевский поблагодарил меня за рекомендации, заявив при этом, что все они будут выполнены, после чего совещание завершилось и мы, уже в вольной беседе с преподавателями, вместе с Алексеем Ивановичем отвечали на вопросы. Вдруг раздается голос Никитина:
— Алексей Иванович, а ведь генерал-полковник Варенников — это наш, с Заполярья. Вот мы какого вырастили!
Алексей Иванович вопросительно посмотрел на меня. Я вынужден был ответить:
— Да, было дело — мы с товарищем генералом служили на Севере.
Будучи умным человеком, Радзиевский понял, что ничего хорошего вспомнить о Никитине я не могу. На том наша встреча и закончилась.
Ну, а в 1956 году после «любезной» беседы с врио командующего 6-й армией я поехал в штаб дивизии. Командира дивизии генерал-майора Давиденко тоже на месте не оказалось — уехал в Москву учиться, за него остался начальник штаба дивизии полковник Крутских. В приемной сидел лейтенант. Я попросил его доложить полковнику обо мне. Лейтенант ушел за таинственную дверь. Через минуту вернулся немного взъерошенный, но сообщил:
— Товарищ полковник сказал: «Хорошо». И больше ничего.
— Ну, раз «хорошо» — будем ждать.
Прошло полчаса. Вдруг дверь кабинета распахивается и на пороге появляется крепкий, среднего роста полковник с крупным лицом. Сделав вид, что меня не замечает, он стремительно проходит мимо и удаляется по коридору Я посмотрел на лейтенанта. Тот пожал плечами, но ничего не сказал. Прошло еще минут 20. Полковник возвращается и, все так же не замечая меня, идет в кабинет, плотно закрыв за собой дверь. Минут через пять я обращаюсь к лейтенанту и говорю:
— Доложите полковнику. Если он очень занят и не может меня сейчас принять, то я приду в удобное для него время, а сейчас ухожу в полк.
Лейтенант зашел в кабинет и буквально через несколько секунд выскочил, приглашая меня зайти. Я подумал: подействовало! И еще пришла мысль хоть и тяжелая, но ясная и реальная: «Что ж, война — так война! Сдаваться не будем!» С этим я и зашел к полковнику Крутских. Он стоял посередине кабинета, широко расставив ноги. Не выслушав меня (а
— Чего вы волнуетесь? Я знаю, что вы подполковник Варенников, что вы якобы назначены на 56-й полк, что вы даже намерены этот полк принимать, хотя у нас давно вместе с Военным советом армии принято решение — назначить Дубина. Полк сложный, он все знает (два года начальником штаба), мы его знаем, и это все обеспечит успех делу. Логично! Вы были у начальника штаба армии?
— Во-первых, товарищ полковник…
— Нет, нет! Вы были у начальника штаба армии генерала Никитина?
— Вы меня не перебивайте, иначе я уйду! Я к вам пришел не наниматься на работу, а довести до вашего сведения, что, согласно приказу командующего войсками, я с сегодняшнего дня командир 56-го стрелкового полка. Не якобы назначен, а уже командир полка. Нравится это кому-то или не нравится — другой вопрос. Я совершенно не волнуюсь, как вы заявили. Я более часа у вас в приемной, а вы не принимаете и даже не ориентируете, когда можете принять! Учтите, пока существует приказ командующего войсками, я буду командовать полком, и никто не имеет права, кроме командующего, отстранить меня от командования.
— Вы что мне здесь читаете мораль? Вы где находитесь?
— Я никогда и никому мораль не читаю, тем более старшим. Я разъясняю. И полностью отдаю себе отчет, где я нахожусь и с кем разговариваю. Есть ли у вас ко мне какие-либо указания, товарищ полковник?
— Ишь какой…
— Какой уж есть!
— Есть рекомендация — пока в командование полком не вступать, а подождать, когда в верхах разберутся с этим недоразумением.
— Учту вашу рекомендацию, но полк я уже принимаю. Разрешите идти?
— Идите!
И что-то еще было сказано вслед, вроде того, что «… на все четыре стороны». Я вышел, попрощался за руку с лейтенантом и пошел по длинному коридору В небольшом холле, где лестница шла на первый этаж, было большое окно, обращенное в военный городок нашего полка. (Штаб дивизии, как уже сообщалось, находился от полка через забор.) Я подошел к окну. Это был прекрасный наблюдательный пункт — все как на ладони. Можно было представить, что каждый начальник, сидя на своем рабочем месте на втором этаже, имел отличную возможность наблюдать буквально за всем, что происходит в полку. Постоял я, погрустил… Представил внутренние проблемы и внешние, которые будут исходить от армии и дивизии, но, не поддаваясь этому настроению, наоборот, еще больше озлобившись на свое будущее руководство, решительно отправился в полк.
Офицер ожидал меня внизу, а машину мы отпустили сразу. Я извинился, что заставил долго ждать, и сослался на обстоятельства. Штаб дивизии располагался в начале небольшого переулка. А на углу, уже вдоль основной магистрали, составляя своей тыльной стеной часть границы нашего военного городка, стоял гарнизонный Дом офицеров. Это длинное двухэтажное здание имело приличный внешний вид и хорошую внутреннюю «начинку», в том числе отличный зрительный зал.
Обогнув Дом офицеров, мы вошли через знакомый КПП в свой теперь уже родной военный городок. Выскочил дежурный и четко представился. Я подумал, что кто-то уже «приложил руку» (наверное, наша утренняя «прогулка» от КПП до штаба полка стала достоянием начальника штаба). Это хорошо. Дело шло к вечеру. Меня ожидал Пащенко: