Неповторимое. Книга 2
Шрифт:
Мы быстренько собрались и — в путь! В Мурманск поезд приходит утром. Не успели вагоны остановиться, как к нам в купе входят два подполковника: один из них — заместитель командира полка по политчасти Сбитнев, второй — начальник тыла полка Титов. Мы тут же перезнакомились и, разместившись в двух машинах, поехали на квартиру. Первый раз, когда я приезжал в Мурманск на разбор Жукова, город на меня особого впечатления не произвел — то ли я должного интереса не проявил, то ли потому, что сразу с вокзала мы отправились в Североморск. Но сейчас передо мной открывался большой город с красивой центральной улицей, интересными зданиями. Дом, в котором
Чем ближе мы подъезжали к расположению полка, тем больше я волновался. Удивительно, но я не испытывал этого чувства, когда меня вызывал командующий войсками округа, когда предстояла или проводилась какая-нибудь проверка. Но здесь вроде и причин особых не было, а волновался. Наверное, интуиция подсказывала мне недоброе. Подъехали к КПП (контрольно-пропускному пункту), представлявшему собой хижину из старых почерневших досок с небольшим окошком. После длительных сигналов из нее вышел замызганный, весь в саже, солдат. Не глядя на нас, открыл одну створку ворот, которая тоже висела на одной петле (вторая створка вообще не открывалась), и, расставив ноги, стал ждать, когда машины заедут в военный городок. У меня сжалось сердце.
Я приказал заглушить двигатели и заехать в городок через 20 минут, а мы отправимся пешком. Все молча вышли, прошли в открытую створку. Я отдал честь удивленному солдату, который с любопытством рассматривал нас, все оглядывался почему-то назад (возможно, предполагал, что я честь отдал кому-то другому). Меня поразило, что в городе в основном чисто, дороги и тротуары асфальтированы, а в военном городке, который должен быть олицетворением лучшего, приходится в буквальном смысле месить грязь. Была осень, дожди, но откуда взялась земля для грязи?
Мы остановились посреди дороги. Справа шла деревянная стена обветшалого паркового строения, прямо дорога уходила на тыловой двор, впереди, слева от дороги, виднелось добротное длинное одноэтажное кирпичное здание — это был штаб и медицинский пункт полка. А строго влево, за большим условным плацем, стояли параллельно две массивные трехэтажные казармы, между которыми образовался еще один небольшой плац.
Мы стояли, а я думал: как можно в этих условиях жить? Пролетела мысль: «А ведь здесь и голову можно сложить!» Я попросил провести меня к командиру полка. Зашли в штаб: светло, чисто, уютно — совсем другой мир. В кабинете командира полка из-за стола встал подтянутый, энергичный полковник. Я представился. Он приветливо улыбнулся, пожал мне руку и отрекомендовался:
— Полковник Александр Васильевич Пащенко, командир полка. А это — начальник штаба полка подполковник Леонид Андреевич Дубин.
Я глянул на краснощекого, но уже значительно облысевшего подполковника и сразу не смог вспомнить — где я его видел? Эти черненькие, быстренькие
— Я же Ленька Дубин — редактор школьной газеты!
Господи, это же наш Ленька! Ленька из Армавира.
Мы обнялись и долго тискали друг друга в объятиях, не обращая внимания на окружающих. Пащенко, глядя на нас, заметил:
— Вот в народе говорят, что муж да жена — одна сатана. А здесь командир и начштаба — одна сатана. Дело, в общем, будет.
После общей беседы Пащенко отпустил всех. Мы остались вдвоем. Я понял, что сейчас будет сказано главное. И не ошибся.
— Валентин Иванович, — начал Пащенко, — скажу откровенно — я тебе не завидую. Полк тяжелейший, устроен плохо. Никто не хочет заниматься ремонтом. Условия — сам уже видел. Стрельбище далеко. Полк замучили самовольные отлучки. Офицеры обозлены. Боевая подготовка еле-еле тлеет.
И в этом духе «информировал» меня больше часа. А меня все подмывало спросить: «Если в полку такая обстановка, то почему же вас выдвинули заместителем командира дивизии?» Но вместо этого спросил:
— Так что вы рекомендуете делать? Так же продолжаться не должно!
— Это точно, — согласился он охотно, — так продолжаться не должно. Но так будет продолжаться, пока старшие начальники не повернутся к полку лицом.
— А вы ставили этот вопрос перед кем-нибудь?
— Конечно, ставил. И мне постоянно отвечали: меры будут приняты. Или просто молчали. И вот мер никто не принимает, а все рассчитывают, что полк все решит сам или обойдется как-нибудь. Поэтому до меня сняли сразу двух командиров полков: один и года не прослужил у нас, а второму дали покомандовать всего шесть месяцев. Лишь я не только продержался полтора года, но и выдвинулся. А что вас ожидает, я не могу даже предположить, тем более что против вашего назначения на этот полк и командование армии, и командование дивизии. Вы представляете? Все и всё против вас. У них свои есть кандидаты и первый из них — Дубин, а тут вы.
— Мне все ясно, — оборвал я поток его «красноречия». — Очевидно, мне надо представиться командарму и комдиву, а затем принимать дела.
— Да, пожалуй, надо представиться, — согласился Пащенко. — Что касается приема дел, то все материально ответственные лица представили свои рапорта, и мы можем подписать документ о приеме и сдаче уже сегодня. Дело в том, что мне приказано завтра утром выехать в Печенгу к новому месту службы.
Меня это крайне удивило, но я согласился. Взяв офицера штаба полка, я поехал к командующему 6-й армией. Это минутах в десяти от полка. Оказалось, что командарм генерал-лейтенант Баринов в отъезде, за него остался начальник штаба армии генерал-майор Никитин. Он принял меня сразу. Я вошел в кабинет и с порога:
— Товарищ генерал! Подполковник Варенников. Представляюсь по случаю назначения на должность командира 56-го стрелкового полка.
Никитин встал из-за стола и, не подавая мне руки, стал прохаживаться по просторному кабинету:
— Здравствуйте, товарищ подполковник. Вы понимаете, получилось какое-то недоразумение. Дело в том, что Военный совет армии принял решение и представил на эту должность подполковника Дубина. Видно, командующий войсками по каким-то причинам не успел рассмотреть наше решение. Я уверен, что оно будет удовлетворено. Поэтому считаю, что вам не следует пока принимать полк. Лучше подождать.