Неповторимый мой цветочек
Шрифт:
– Прекратите немедленно. На вас смотрят сотни людей. Стойте смирно.
Ее, конечно же, послушались и на солдат перестали обращать внимание. Вскоре с интересом посмотрели смену караула у знамени. Вот только нас никто не менял. Еле дождались следующей смены караула, но смотреть уже было не интересно.
Наконец, перед хором появилась Софья Ефремовна и дала команду “приготовиться”. Мы облегченно вздохнули. Снова исполнили гимны и посмотрели вынос знамен. И вот дали занавес. Едва он закрылся, мы начали прыгать с наших подставок – ждать своей очереди
– Молодцы, ребята, – похвалила руководитель хора, забыв даже о наших шалостях. Домой мы тогда вернулись очень поздно.
За год мы привыкли к девочкам, которые, как и мы, стойко переносили все, что выпадало на долю хористов. И вот мы в очередной раз начали готовиться к школьной олимпиаде. Снова часами пели “Марш нахимовцев”, шлифуя многоголосное пение, но, как и год назад, Софья Ефремовна была недовольна:
– Ну не подходят здесь женские голоса. Песню менять поздно. Новую не успеем. Даже не знаю, что делать. Опять провалимся, – пожаловалась она пианистке.
Состав хора был сформирован лишь за три дня до районной олимпиады. В него вошли все мальчики и лишь десять девочек. Как же были огорчены наши девчонки, когда прочли список участников олимпиады! В хоре девочек уже было гораздо больше, чем мальчиков. И теперь толпа девочек ринулась на сцену, и они все там горько плакали, а Софья Ефремовна с пианисткой целых полчаса их утешали.
Всех, кроме участников олимпиады, отпустили, а мы заняли свои места на сцене и продолжили репетиции.
– Нет, это не выход. Все равно слышно, – сказала Софья Ефремовна пианистке и задумалась, – Так. Сейчас поют одни мальчики. Девочки не поют, а только слушают, – объявила она. Мы спели и по радостному выражению лица руководителя хора увидели, что это то, что надо.
Так же мы пели и на всех олимпиадах – девочки подпевали совсем неслышно, в четверть голоса, но об этом никто не знал, даже хористки, не попавшие на олимпиаду.
И мы, наконец, впервые стали победителями республиканской олимпиады, которая в том году проходила не в Киеве, а в Харькове.
Нас наградили грамотами, которые получили все участники, даже девочки, которые только для вида стояли с нами на сцене.
– А вам за что грамоты дали? – возмущался все тот же зловредный, теперь уже четвероклассник.
– За красоту, – ответила одна из девочек, и все дружно рассмеялись.
Благодарность директора школы объявили всем хористам.
А вскоре на одном из занятий радостная Софья Ефремовна объявила:
– Ребята, начинаем разучивать новую песню “Летите, голуби”, – она кивнула пианистке и запела:
Летите, голуби, летите,
Для вас нигде преграды нет.
Несите, голуби, несите
Народам мира наш привет.
Пусть над землею ветер стонет,
Пусть в темных тучах небосвод.
В пути вас коршун не догонит,
С пути вас буря не собьет!
Песня сразу понравилась всем, а когда запели ее хором, стало ясно: она подходит и девочкам, и мальчикам.
Уже через неделю мы исполнили ее в варианте многоголосного пения. Меня снова вернули в солирующую группу, которая стояла перед хором и вела свою партию.
Казалось, мы пели великолепно, но Софья Ефремовна пробовала все новые и новые варианты исполнения. И было заметно, как от варианта к варианту мы звучим все лучше и лучше. И мы не роптали от тех бесконечных повторов. Песня нам по-прежнему нравилась.
А однажды нас пригласили на хор с третьего урока. Такого еще не было. Весь урок мы, как обычно, распевались, а в начале четвертого урока в зал вошел директор школы с каким-то невзрачного вида мужчиной. Софья Ефремовна тут же бросилась им навстречу, провела обоих на сцену и усадила.
Потом нас подняли, и мы стоя исполнили песню “Летите голуби” в последнем варианте. Мы очень старались, ведь пели в присутствии директора школы, который был у нас редким гостем. Он приходил, чтобы вручить грамоты или объявить благодарность.
Едва кончили петь, нам неожиданно зааплодировал неизвестный, пришедший с директором. И только тут Софья Ефремовна объявила, что это композитор Исаак Осипович Дунаевский, сочинивший песню, которая нам так понравилась, и которую мы только что исполнили. И еще она сказала, что он тоже харьковчанин, поскольку, как и мы, вырос в нашем городе.
Она еще что-то говорила, но я уже не слушал. Я впервые в жизни видел живого композитора. Нет, не такими их себе представлял, этих поэтов и композиторов. Ведь в фильмах видел их в усах и бороде, одетыми во фраки, с бабочками вместо галстуков. А перед нами был обычный человек, встретив которого на улице, никогда не догадаешься, что он композитор.
Потом он немного поговорил с Софьей Ефремовной, и мы исполнили несколько вариантов его песни.
– Нет, Софья Ефремовна, ваш первый вариант лучше всех, которые когда-либо слышал, – сказал Дунаевский. Впрочем, мы это знали и без него, – До свидания, ребята! Желаю вам победы на олимпиаде, – напутствовал нас композитор.
– Спасибо! – дружно прокричали мы и, подражая Софье Ефремовне, зааплодировали. Под наши аплодисменты они с директором вышли из зала, а нас тут же отпустили в классы.
Той весной к нам приходило много композиторов, но их песни мы не пели, а потому исполняли для них две-три песни из нашего репертуара. Им нравилось. Не пели лишь ту великолепную песню Дунаевского, поскольку приготовили ее к всесоюзной олимпиаде.
И мы с нетерпением стали ждать поездку в Москву, ведь теперь мы были большими и могли защищать честь школы, где угодно.
Но, ждали напрасно. Недели через две узнали, что от Украины в Москву поехал какой-то сборный киевский хор, который даже не участвовал в республиканской олимпиаде.