Неправильная пчела
Шрифт:
– Так было надо, иначе ты бы не вернулась.
– Где Первая? – отстраняясь, спросила Глина. Слезы Второй намочили ее больничную рубашку.
– Забудь, – попросила ее Вторая, – пусть прочь летит пчела. Пчела без улья.
– Я ее найду, – сказала Глина, – отдохну
Оржицкий смотрел на нее округлившимися от ужаса глазами.
Эпилог
– Заходите, гости дорогие, молодые и старые, богатые и бедные, первые и последные, лысые и курчавые, худые и величавые! Мы всем рады: будь ты хоть монгольский татарин, хоть московский барин, хоть в бархате купчина, хоть ямщик в овчине, хоть княгиня в парче хоть все другие вабче! Нынче снежная погодка – к хлебам добрым, а небо под утро было звездным –жди урожая гороха, а коль ветерок поднялся – месяц серебром убрался.
Скоморохи зазывали, хлопали рукавицами, били в бубны, дудели в жалейки. Смеющиеся дети получали леденцы на палочках и пробегали под аркой изо льда и снега внутрь широкого подворья, обсаженного елями и туями. Следом за детишками шли улыбающиеся мамаши и отцы с фотоаппаратами и камерами в руках. Вокруг наряженной елки напротив терема Снегурочки выстраивался хоровод. Шустрые девушки в пуховых платках и полушубках подталкивали и расставляли детишек. Три гусляра ударили по струнам и повели многоголосый перебор.
– Галина Алексеевна! У жар-птицы хвост отвалился, – крикнул запыхавшийся гонец, вбегая в горницу на втором ярусе терема, – Тимофей
Стоявшая у окна и наблюдавшая за уличным представлением румяная брюнетка с венцом вкруг головы, одетая в расшитый мелким бисером и золотыми нитками костюм Василисы Премудрой всплеснула руками.
– Ну, веди, Леонид, посмотрим, что там с хвостом.
Она быстро спустилась со второго яруса терема на первый, где на сцене возился с жар-птицей высокий рыжий бородач.
– Дергали-дергали и додергались! Говорил же им… – виновато развел он руками, показывая на сломанную конструкцию.
Галина Алексеевна оглянулась и сказала сотрудникам:
– Двери закройте в зал, пожалуйста, а сами идите к детям, займите их чем-то до представления.
Актеры и рабочие сцены торопливо выполнили приказание. Оставшись в праздничном зале наедине с бородачом и его детищем, Галина Алексеевна подошла к кукле. Она, не боясь быть замеченной чужим взглядом, прикоснулась к безжизненно лежащей птице и стала водить руками по ее узорчатому хвосту и вышитым перьям, прикоснулась к спине, высокому алому гребню птицы. Дотронулась до бусин печальных потухших глаз. Между пальцами женщины струилась золотая пыльца, то появляясь, то исчезая. Бородач с удовольствием смотрел на работу, не удивляясь тому, как кукла оживает и отряхивается от долгого и мучительного сна, взмахивая крыльями и благодарно наклоняя к туфелькам женщины украшенную гребнем голову.