Неправильная

Славная Елена

От окончательной накрутки собственных нервов меня спас пришедший отец. Войдя без стука, он сел напротив меня и молчал.

— Говори уже, — не выдержала я.

— Августин под приворотом, — вздохнул отец. — Связался с ведьмой! — обвинил он.

Как мне показалось, не только братишку, но и себя. Как можно было такое не заметить?

— Когда Фаншетту отправили в ссылку, он был сам не свой. Что и не удивительно. А потом и вовсе… — отец махнул рукой. — Ему уже за тридцать, разве дело с ним нянчиться?

Он замолк.

— А

надо было, — заключил он.

— Что теперь с ним будет?

— Будем избавляться от приворота. Придется пока держать его взаперти. Найти бы еще эту… Олу, — сквозь зубы процедил он.

— А в воспоминаниях Августина?

— Тьма. Много тьмы в его голове, — ответил он и тяжко вздохнул.

Глупый, глупый братишка! Сам тот еще повеса, и так попасть!

— Не переживай, отец, — сдержанно улыбнулась, — я несколько месяцев провела в беспамятстве, — проговорила, как можно более безмятежно.

Он правильно понял мои слова. Если я смогла продолжить жить и здраво мыслить, то и Августин справиться.

— Завтра вас с Дамианом разведут, — сообщил он.

— Наконец-то! — не смогла я сдержать своей радости. — Мне нужно что-то знать?

— Все произойдет по традициям Равии, — лишь сообщил он.

— Я справлюсь, отец, — уверенно кивнула я.

Развод в Равии — дело публичное. Все причины сообщались без утайки, все споры решались при свидетелях. Конечно, часто супруги договаривались о том, что стоит говорить, а о чем умалчивать. Ведь развод — еще не повод губить репутацию и честь. Но это не мой случай.

— Что будет с девочкой? — он впервые поинтересовался этим, чем удивил меня.

— Это решится после Суда Высших Сил, — уклончиво ответила я.

Врать я никогда не любила. И если есть возможность недоговорить или увести разговор с другое русло — я делала это.

— Когда? — лишь уточнил отец, не задавая лишних вопросов.

— Через пять дней, — ответила тихо из-за возвратившегося страха.

Я не сделала ничего плохого, но ведь и хорошего за мной в достатке не числилось.

— Многие недовольны этим поступком, — после недолгого молчания сказал он, — но именно он спас наши жизни, а также всю Равию, — удивил отец.

— Как это?

— У Евантия был продуманный план. Безумный, но продуманный. Я говорил об этом с Годардом и Раймундом, они тоже так считают. Конечно, когда все осталось позади, можно посетовать на лишения. Но, дочь, ты спасла всех.

Мне в голову это даже не приходило. Смешно! Александрин — спасительница Равии. Не звучит совсем. Да и никто не скажет так никогда.

— А чего лишились остальные? — решила попробовать спросить, раз уж у отца приступ честности.

— Друзей Максайма практически не тронуло, — к моему удивлению, начал рассказывать отец, — они ведь не равийцы. Что с самим Максаймом, он сам до конца не понял.

Я проверила свой дар, не он ли виновник откровенности отца — нет, никакой магии.

— Про Астора ты знаешь, теперь он только наш, — отец улыбнулся своей шутке. — Годард лишился дара полностью, а Юлалия теперь сможет исцелять только Годарда. С Раймундом все сложнее, — на мгновение он замялся. — Ладно, об этом, так или иначе, скоро станет известно. Он теперь при Юджелии.

Я старалась не выдавать эмоций, но герцог-целитель все понял.

— Ты предполагала это?

— Да, — не стала врать. — У Юджелии удивительные способности, она будет прекрасной королевой. Тем более источник Сил действовал через нее. А что с Вевой? — я намеренно увела тему от Армелии, не время еще.

— Вева уже наказана, — уклончиво ответил он.

Понятно, это не его тайна. Но источник ее не тронул.

— Тебе нужно будет принять обязанности Хранительницы официально, провести церемонию, — осторожно произнес отец.

— Знаю, — вздохнула, — но, давай, решим это после Суда. Неизвестно, что решат Силы.

— Твоя правда, — согласился со мной.

— Много людей во дворце? — спросила, подумав о завтрашнем разводе.

— Наших пока мало, но джорманская делегация будет присутствовать.

О, Одноликий! Как же я о них забыла.

— А когда сообщат о смене власти? — разошлась я в вопросах.

— Дочь, я ведь герцог-целитель, — снисходительно ответил он. — Меня не посвящают в политику. Да, я часто слышу об этом разговоры, но честно стараюсь этого избегать. Мне Рода хватает с головой.

— Так бы и сказал, что не знаешь, — проворчала я.

— Не забивай голову ненужными вещами, — отмахнулся он. — У тебя своих обязанностей немало.

'Ох, папа, боюсь, я тебя в очередной раз разочарую!', - невольно подумала я.

Повздыхав, мы расстались. Он ушел, как сказал, к Астору, обнадежив тем, что должен поставить его на ноги, если тот стерпит боль. Я же осталась у себя. Чтобы не уйти в невеселые размышления, занялась бессмысленным, но приятным делом — подбором платья на завтра. Не могла же Александрин Тариская воскреснуть неряхой!

* * *

Представление началось! Часть первая — мой развод. Да, это был по сути спектакль с несколькими вольными ролями, но основное действо продумано заранее.

Но лучше так, чем никак.

Во избежание недоразумений, Дамиан был напоен зельями, сваренными отцом. Никогда раньше не подозревала в нем таких талантов. Впрочем, я этим и не интересовалась.

Обязанности короля, ввиду его мнимой болезни, исполнял Раймунд. Юджелия тоже находилась в тронном зале. Еще одна из традиций Равии. О разводе сообщают там же, где объявлялась помолвка. Но служитель Одноликого непременно присутствовал.

Я наблюдала за неспешным сбором людей через маленькое окошечко вместе с Астором, именно он, воодушевленный здоровьем, и проводил меня сюда. Уже собралось порядка тридцати человек, вместе с джорманской делегацией и принцессой Лукиндой.