Неправильный красноармеец Забабашкин
Шрифт:
А тем временем часть немецких танков в голове колонн, не имея возможности двигаться, открыли огонь по позициям, обороняющим город. Другая же часть, развернув башни, стала безжалостно обстреливать мою лесополосу.
Этого следовало ожидать, поэтому, в общем-то, я был готов к тому, что снаряды будут рваться рядом со мной. Но одно дело ожидать этого, а другое — находится под обстрелом.
То тут, то там раздавались взрывы, свистели осколки, и куски земли падали с неба на меня. На свист пуль я уже даже внимания особого не обращал, а чтобы не оглохнуть, открыл рот, но продолжал вести огонь по немецким колоннам.
Патроны для ПТР у меня пока оставались, и танков
Но длилось это недолго. Не успел я подбить очередной, восьмой по счёту танк, как ответный обстрел неожиданно прекратился. К счастью, в меня не один осколок от снарядов и уж тем более сами снаряды, что летели в ответ, не попали. Более того, я даже рядом со своим окопом никаких воронок не обнаружил. То перелёты были, то недолёты, то вообще мазилы танкисты по началу лесопосадки вели огонь, так и не обнаружив мой ПТР. Но, хотя стреляли враги по большей части мимо, мне всё равно было очень страшно. И, когда выстрелы противника прекратились, я облегчённо выдохнул, не сразу поняв, что происходит.
Кислая пороховая гарь рвала горло. Утомлённые глаза слезились, бедро жгло — в горячке боя я умудрился ткнуться в раскалённый ствол своего оружия. Сделал судорожный вдох, посмотрел по сторонам и увидел шевеление сразу в двух направлениях. Но, к моему удивлению, пехота противника не ползла в мою сторону, а наоборот, отступала в низину. И обратил внимание, что со стороны Троекуровска в небо взлетело две красных ракеты. Шёл мелкий дождь, поэтому горели они недолго, но всё же достаточно, чтобы их увидели.
«Очень интересно. Неужели это сигнал отступления?» — очень удивился я и, взяв винтовку, подстрелил того немца, который пытался ползти на четвереньках, а не на животе.
Он был прекрасной целью, а потому пуля, вошедшая в его бестолковую голову, вполне возможно, успела рассказать ему, что, когда по тебе работает снайпер, нужно вжаться в землю и дышать через раз, а не на карачках лазить туда-сюда.
— Ну да ладно, хрен с ними, с убогими, — констатировал я очевидное и в этот момент услышал в воздухе сильный свист.
«Это чего? Артиллерия? Артиллерия?! Артиллерия противника!! И раз я слышу свист, то она начала работать по мне!» — пронеслось в голове, и недалеко от моего окопа раздался мощный взрыв, прекрасно разъясняющий, почему именно солдаты врага перестали предпринимать попытки атаки моей позиции.
«Бабах!»
Глава 9
Не сдаваться
От грохота взорвавшегося на кромке лесополосы снаряда я чуть не оглох. А через секунду с другой стороны моего резервного окопа, который был в двадцати метрах от меня и служил запасной позицией для стрельбы из ПТР, раздался взрыв:
«Бабах!»
Этим взрывом меня изрядно закидало комьями грязи. Чувствительно приложило плечо, ударная волна упруго шарахнула по телу, выбивая остатки самообладания.
«Ёлки-палки, так ведь и попасть могут», — ураганом пронеслось в голове.
Ещё свист, и ещё один взрыв. Землю снова тряхнуло, разлетелись в разные стороны глыбы вырванной тверди. Кусок толстого корня, подпрыгнув пару раз, уткнулся в кочку совсем неподалёку от меня.
«Что это? — не понял я. — Неужели немцы вызвали огонь на себя? Они же даже ещё отойти толком не успели!»
Выглянул в их сторону.
Почти сразу обнаружил спину одного из противников, который пытался убежать, и, недолго думая, выстрелил
Тот упал, и в этот момент послышался ещё один звук летящего снаряда, который упал точно в то место, где только что лежал Ганс.
«Бабах!»
А затем ещё и ещё.
«Бабах!» «Бабах!»
«Ну точно, фрицы, те, кто успел, по знаку ракетами отошли, спустившись с пригорка, и теперь мою позицию будет утюжить артиллерия, — пришёл я к окончательному выводу. — Теперь осталось понять, насколько точно их снаряды будут прилетать, а это зависит от наводчика. Эх, жаль, что я в этой суете забыл про него. Впрочем, он далеко и за пределами досягаемости. Так что уничтожить противотанковым ружьём я бы его вряд ли смог. Но оптику побить из мосинки вполне можно было бы попробовать… Впрочем, это и сейчас сделать недолго. Вот будет пауза между взрывами, и стрельну по его стереотрубе. Нечего тут корректировкой огня заниматься. У меня и без этого проблем выше крыши».
Воспоминания о корректировщике выстроили в голове логическую цепь, и я посмотрел в небо. Самолёта-разведчика «„Фокке-Вульф“ FW-189» или, на советском жаргоне, «рамы», к счастью, видно не было. А это значило, что «Люфтваффе» получило неплохой урок от меня и, потеряв около десятка самолётов, больше соваться на наш участок фронта пока не собиралось.
Можно было только себе представить, в каком недоумении находилось их командование, и какой втык получили их разведчики в тот день, когда я уничтожил немецкую воздушную армаду. Ведь, наверняка, по данным их разведки никакой серьёзной противовоздушной обороны в районе Новска они не обнаружили. Не обнаружили и не ожидали, что ПВО у потрёпанной советской дивизии есть. И на тебе, один вылет и минус восемь самолётов. А потом ещё и «рама» вместе с экипажем на тот свет была отправлена.
Недавние воспоминания понемногу привели скачущие диким табуном мысли в порядок. Конечно, до ледяного спокойствия было ещё далеко, и от адреналина меня потряхивало знатно, но ситуацию я контролировал настолько, насколько можно было её контролировать в тот момент. Во всяком случае, панически убежать, как мой «боевой товарищ», желания не испытывал. Да и собственные успехи как-то подбодрили, что ли, как вспомнилось, как хорошо получили в зубы в тот день немецкие лётчики, что теперь пришлось танкам и пехоте осуществлять атаку без поддержки с воздуха.
Оно, собственно, было очень хорошо — я имею в виду, разумеется, для нас, а не для противника. Следить и за воздушными, и за наземными целями, при этом постоянно атакуя их, было бы для меня чересчур хлопотно. А следить за самолётами пришлось бы в первую очередь. Иначе нельзя. Иначе прозевать можно прилёт. Вот сосредоточишься на каком-нибудь танке или бронетранспортёре, а тебе сверху бомбу двухсотпятидесятикилограммовую скинут, и пиши пропало. Авиационным бомбам большой мощности совершенно не обязательно поражать цель тютелька в тютельку. Ей достаточно разорваться в десяти метрах, и всем, кто рядом, мало точно не покажется. Там ведь не только мощная взрывная волна поражает, а ещё и бесчисленное количество осколков, поэтому шутить с авиацией, явно, не стоит. Если бы, например, сейчас на горизонте появились немецкие бомбардировщики, то я бы был в тупике. По всей логике мне бы пришлось уничтожать их, а не танки, ведь из всех средств ПВО дивизии это умею делать только я. И всё потому, что по факту я и есть всё ПВО, с позволения сказать, дивизии в сто с лишним человек. И получилось бы не очень хорошо. Я бы уничтожал самолёты, а колонна танков бы, в это время, беспрепятственно рвалась бы к городу. И противопоставить бы им было почти нечего.