Непреодолимо
Шрифт:
Я повернулся и удивленно посмотрел на нее. Я никогда не слышал, чтобы она говорила сердито.
– Прости меня, Фрэнни. Я не имел в виду, что ты ребенок. Я имел в виду, что отцу трудно отпустить ребенка. Мысленно мы понимаем, что не нужны нашим детям, хотим чтобы они могли проложить свой собственный путь в мире, но в душе мы не можем прекратить попытки уберечь их от ошибок. Мы меньше всего хотим, чтобы дети пострадали.
Она вздохнула.
– Прости. Я не хотела срываться на тебе. Я поссорилась с мамой, и... я просто немного устала от того, что меня
В тот момент я понял, как хорошо она выглядела, стоя на моей кухне, вздорная и взвинченная, немного розового на ее щеках, немного кожи, показавшейся там, где ее свитер соскользнул с плеча. Я хотел укусить ее.
Я прислонился спиной к раковине, ухватившись за край столешницы.
– Я тебя понимаю.
– Я имею в виду, мне двадцать семь лет. Она сделала шаг ближе.
– Разве ты не думаешь, что я должна иметь право на несколько ошибок?
Поговорим об ошибках. В два шага я мог бы преодолеть расстояние между нами. Обнять ее. Прижаться губами к ее губам и почувствовать, как ее грудь прижимается к моей. Но я не стал этого делать.
Может, она и не была ребенком, но ей было всего двадцать семь - на целых десять лет моложе меня. Она была дочерью босса. Она была няней. Она была здесь, делая мне одолжение.
И она доверяла мне.
У меня не было не единого шанса.
Глава 7
Фрэнни
Я затаила дыхание.
Я даже не знала почему, но что-то было в том, как Мак смотрел на меня. И напряжение в его теле - мышцы шеи были напряжены. Его пальцы вцепились в край столешницы. Его челюсть. Это создавало впечатление сдержанности. Как будто он сдерживал себя.
Что-то незнакомое гудело в воздухе между нами. Я чувствовала это - он хотел меня так же, как я хотела его.
Неудивительно, что я не могла дышать.
Затем он прочистил горло и отвернулся от меня, прервав напряжение.
– Конечно. Всем нужно время от времени совершать ошибки.
Я даже забыла, что задала этот вопрос.
Он включил кран, сполоснул свою посуду и положил ее в посудомоечную машину. Я стояла и смотрела на его мускулистую спину, на ширину его плеч, на то как джинсы обтягивали его задницу. Если бы я была на его месте, а он на моем, я бы подошла и обвила руками его талию, прижалась щекой к его спине. Затем он повернулся бы, обхватив меня руками. Он бы опустил свои губы к моим, и...
– Я должен отвезти тебя домой, - сказал он, прерывая мои фантазии. Хочешь взять свою куртку?
– Конечно.
Но на самом деле я не хотела уходить. Я хотела остаться в этом теплом, хаотичном доме с ним и девочками. Притвориться, что я принадлежу этому месту. Притвориться, что я принадлежу ему.
– Хочешь, я поставлю чили в холодильник?- спросила я.
– Я могу сделать это, когда вернусь.
– Хорошо. Я пожелаю спокойной ночи девочкам.
– Вообще-то, им лучше поехать с нами. Уже поздно. Он подошел к задней двери и натянул
– Можешь сказать им, чтобы они надели свои вещи? Я прогрею машину.
– Да.
Я пошла в гостиную, собрала детей, и мы уже застегивали куртки, когда Мак снова вошел через заднюю дверь, он был хмурым.
– Конечно, моя гребаная машина не заводится.
Одна из девочек прищелкнула языком.
– Доллар, папочка.
Он посмотрел на них.
– Я должен получить скидку за проблемы с машиной.
– Что-то с аккумулятором спросила я, не снимая одной перчатки.
– Может быть. Но так, как она припаркована в гараже, мы даже не сможем подогнать твою машину достаточно близко, чтобы подсоединить ее.
– Как насчет того, чтобы воспользоваться моей машиной, чтобы отвезти меня домой? Вы можете высадить меня и взять ее на завтра. Или на столько, сколько тебе нужно. Я всегда могу взять у мамы внедорожник, если мне нужно будет куда-то поехать.
Он нахмурил брови.
– Я мог бы попробовать, но твоя машина довольно глубоко увязла в снегу. Мне понадобится время, чтобы откопать ее. А тебе на ней было нормально? Здесь еще даже не расчистили улицы.
– Было не очень, - признала я.
Мой "Жук" был очаровательным и милым летом, но каждую зиму я жалела, что не выбрала что-то большее и лучшее для снега.
Мак вздохнул, потирая затылок. Снежинки таяли на его плечах, шарфе и волосах - он вышел на улицу без шапки. Кончики его ушей покраснели от холода.
Пока мы стояли, зазвонил телефон, и Милли вскрикнула.
– Снежный день! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
Фелисити первой добежала до телефона и сняла трубку.
– Алло?
– потом она взволнованно кивнула и станцевала небольшой танец.
– Завтра снежный день! Никакой школы!
Пока девочки ликовали, Мак смотрел на меня поверх их голов, выражение его лица было мрачным.
– Мне нужно пиво.
Я рассмеялась, покачав головой.
– Я тебя не виню.
– Папа, можно Фрэнни останется на ночь?
– спросила Милли.
– Она может спать в моей комнате!
– крикнула Уинни, хлопая в ладоши.
– Она не захочет спать с тобой, - сказала Милли. Ты мочишь кровать.
– Перестань!
– И ты тоже!
– Папа, Милли сказала, что я мочусь в постель, а я больше не мочусь!
– Хватит! Мак поднял руки.
– Мне нужно подумать.
– Но можно она переночует, папочка? Пожалуйста?
– Фелисити сцепила руки под подбородком.
Он посмотрел на меня.
– Мне неприятно это говорить, но я думаю, что ты возможно застряла на ночь в нашем зоопарке.
– Я не возражаю. Мне просто нужно позвонить маме и сообщить ей. Я закатила глаза, подумав, что в двадцать семь лет это не должно было быть необходимым и, вероятно, я еще больше походила на ребенка.
– Иначе она взбесится.
– Я понял, - сказал он.
– Ура! Тогда мы сможем испечь что-нибудь утром на завтрак. Фрэнни знает, как сделать банановый хлеб без глютена!