Непреодолимые обстоятельства
Шрифт:
Амина отняла от его плеча руку. Искра недовольства сверкнула в глазах.
— Не думаешь ли ты, что детям ещё рано на лыжи?
— Нет, я консультировался. — Отрезал он.
Отстранился, снимая рубашку. Амина промолчала, лишь помогла снять тонкую ткань с широкой спины.
— Давай ложиться, завтра вставать рано, не проспать бы. — Рус сел на кровать, снял часы с запястья.
— Хорошо.
Амина сглотнула комок обиды. Ей хотелось продолжения. Все-таки эта поездка, в которую он вдруг взял их, сулила ей романтические ожидания. А он как всегда, суров и безразличен. Амина обошла
Рус лег, закинув руки за голову. Все-таки Амина — красавица. Даже десять лет не самого счастливого брака с ним не отразились на ней. Ни морщин, ни лишних килограмм. Точеная фигурка, узкие плечики, плоский животик и каскад смоляных волос.
Рус вдруг вспомнил, как через несколько месяцев после свадьбы, когда он ещё пытался заглушить свою боль алкоголем и чередой чужих баб, однажды, когда он явился домой, то на кухне увидел вдруг Амину, которая нарастила и перекрасила волосы. Тугая, смоляная река из волос стала вдруг русой. Добавилось и длины. Рус опешил, уставившись на эту пародию. А еще он понял, что она знает.
— Что ты сделала с собой, Амина?
— Я хотела тебе понравиться. — Молодая жена обернулась к нему. В глазах застыли слезы. — Тебе же нравятся русые волосы?
— Завтра чтобы перекрасилась! Поняла? И отстриги это убожество.
Амина всхлипнула, а он взбесился. Хлопнул дверью и ушёл прочь. Надо ли говорить, кто оказался в его постели в ту ночь? Дато стоило больших усилий найти ему подходящую девицу, но он справился — так сильно ненавидел Булку.
Когда через пару дней он вернулся домой, Амина была прежней. Рус стряхнул с себя воспоминание. Чего только не было за эти годы!
Амина уже сняла украшения и улеглись на краешек кровати. Снова дурацкое чувство вины затопило душу. И сам не живет счастливо, и ей жить не дает. Собака на сене.
— Иди ко мне. — Позвал он.
Жена будто только этого и ждала. Юркнула под мышку, прижалась губами к его груди. Такая маленькая и хрупкая. Пойдет за ним в огонь и воду, он точно это знал. Что-то вроде нежности нахлынуло, даря надежду и утешение. Может, и он будет когда-нибудь счастлив и спокоен?
Рус коснулся её подбородка, подтянул её личико к себе. Завладел губами, поцеловал требовательно, жадно.
— Рустем, — прошептала она, счастливо.
И он наконец почувствовал влечение.
Глава 4. «Любовь после тебя бывает…» (с)
Ольга вновь проснулась одна. За окном повисла туча. Мело. На кухонном столе лежала записка от Макса. Блаженно улыбнулась, вспоминая прошлую ночь. В записке она нашла пожелание доброго утра.
Иногда Макс был жутким романтиком. Хотя… Ольга плеснула водой в лицо, умываясь. Он всегда был романтиком. Именно этим её и покорил. Вместо золота и бриллиантов он дарил полевые цветы, оставлял на пороге всякие сладости, учил стоять на лыжах. Надевал на нее шарф и шапку, беспокоился о её самочувствии. Устраивал всякие сюрпризы. Однажды даже повёл на свидание не в ресторан, а в цирк. Целый год
Однажды поздней осенью, когда горы уже были укрыты пуховым снежным одеялом, у Ольги накрылась солнечная батарея. Всю ночь она тряслась от холода, а утром написала ему. Надо ли говорить, что Потапов промчался через час, хотя жил он тогда не на поляне, а в посёлке за тридцать километров от курорта. Как он уговорил открыть канатную дорогу раньше, даже говорить не стоит, но спустя час Макс сидел в ее домике и пытался сладить с батареей. Он сумел исправить то, что сломалось и вскорости они уже пили чай, который предусмотрительный Макс захватил с собой в термосе.
Ольга поначалу убеждала себя, что он всего лишь друг, но постепенно поняла, что не мыслит свои будни без него. Он проник в её жизнь, пустил в ней корни. Ольга поняла это, когда Макс уехал в родной город по каким-то делам. Его не было несколько дней, и она с тоской подумала, о том, как ей его не хватает. Через несколько дней в её дверь постучали знакомым стуком, и девушка с облегчением поняла, что он вернулся. С тех пор, лыжи и другая экипировка все чаще стали появляться в её прихожей на станции.
Как-то они так заболтались, что прозевали момент, когда канатная дорога закрылась. Стремительно темнело. Макс решил спускаться по трассе на лыжах, но Ольга была против — в темноте это представляло опасность. И он остался.
И теперь, наливая в кружку кофе и читая записку, Ольга со смехом и нежностью вспомнила, как он ворочался на диване в гостиной, сто раз вставал то пить, то курить, но к ней так и не заглянул. Ей вдруг самой стало жаль его. Она ведь, знала, что нравится Потапову. Но её разбитое сердце не давало обратить внимание на другого мужчину. А потом Ольгу вдруг взяла злость. Почти год прошёл, как она живёт в Приэльбрусье, Рус счастлив в браке, а она? Так и оплакивает себя, свой ужасный поступок, свою несчастную судьбу. Ольга встала, завернулась в одеяло и вышла в гостиную.
Макс лежал, застыв, словно его парализовало.
— Ты спишь? — На всякий случай спросила Ольга, хотя была уверена на миллион процентов, что он не спал.
Только что Потапов в очередной раз пришёл с улицы, покурив.
— Нет. Я… — Пытался подобрать слова молодой человек.
— Не говори, пожалуйста, ничего. — Прошептала Ольга, присаживаясь на краешек дивана.
— А целовать можно? — Выдохнул Макс, приподнимаясь.
— Угу. — Промычала Ольга. В горле её комом стояли невыплаканные слезы.
Он был невероятным. Он был совсем другим, нежели Рус. Он целовал её медленно-медленно, погружая ее в пучину нежности, тягучести, глубины. Он смаковал каждое мгновение с ней рядом, он любил каждую клеточку её тела и души. И Ольга сдалась. Это была какая-то невероятная нежность, ласка, доверие.
Нет, между ними не было той страсти, когда от одного прикосновения подгибаются ноги, дыхание сбивается, мысли путаются. Но ей хватило таких чувств. Это все вызывает зависимость, подчиняет, порабощает. А она так больше не хотела, не вынесла бы. Макс спас её, доказал, что можно любить вот так — тихо, глубоко, с благодарностью.