Непреодолимые обстоятельства
Шрифт:
***
Остаток дня из сознания Ольги выпал. Она помнила только, что долго рыдала — горько, жалея себя, пока наконец, не обессилила и не уснула. Очнулась только к вечеру. Состояние опять было странным — вялость, слабость, болела голова, то ли от сна перед закатом, то ли от пролитых слез — она не понимала. Да и какая разница? Еще два дня назад она и не подозревала, что жизнь ее, умиротворенная и вполне счастливая, вдруг изменится кардинально, когда почти физически тошнит от страха, что Рустем так близко к ней, что он может разрушить
С трудом поднявшись, Ольга поплелась готовить ужин. Но не успела. За окном стремительно темнело. Солнце скрылось за грядой, тьма молниеносно, как и всегда бывает в горах, опустилась в долину. Скоро ночь достигнет и их склона.
Знакомый стук калитки, скрип дверей. Мурлыка бросился встречать хозяина. А в ней словно что-то сломалось. С усилием она вышла в темную прихожую, где еще днем позволила Алимову коснуться своих губ.
— Я уж думал, тебя нет, Олюшка. Темно в окнах. — Макс как всегда был в прекрасном расположении духа.
Ольга попыталась припомнить, было ли хоть когда-то плохое настроение у ее благоверного, и не смогла. Даже когда болел, он сохранял стойкость духа и позитивный настрой.
— Я спала. Сама не знаю, как уснула. — Вымученно ответила она и попыталась поддержать разговор. — Как там погода на улице?
— Опять оттепель сменилась морозом. Еще день постоит такая погода, трассы совсем испортятся. На солнечных склонах тает сильно. — Болтал беззаботно Макс, снимая куртку и вешая ее рядом со сменной, оранжевой в синие полоски. Той, что была немым свидетелем их с Рустемом поцелуя. Ольгу прошиб пот, слабость потекла по пальцам. Она опять вспомнила дневной разговор в мельчайших подробностях. Его слова, его голос, его прикосновения.
Торопливо она взяла из рук мужа пакет и ушла в кухню. Надо прийти в себя.
Макс застыл посреди прихожей, удивленно проводил ее взглядом. Обычно она всегда встречала его объятиями и поцелуем. Неужто и правда, заболела? Он на автомате погладил кота, который терся у ног в ожидании ласки, и прошел следом.
— Как ты себя чувствуешь, малышка? Я тебе привез зефир к чаю.
— Спасибо, Максим, что-то я разболелась. И ужин не приготовила. Завтра ехать в Нальчик, а я не знаю, смогу ли.
Макс подошел, встревоженно приложил руку к ее лбу, коснулся его губами. Температура если и была, то совсем небольшая. Но видно было, что чувствует себя Олюшка плохо.
— Ужин — это чепуха, если есть пельмени. — Отмахнулся Макс. — Можно и не поехать один раз. Степанычу я позвоню завтра, когда внизу буду.
— Я к врачу поеду, Макс, у меня прием днем. Тоже предлагаешь пропустить? — Сама не зная, отчего, Ольга вдруг разозлилась.
— Ну, тише. Просто завтра обещают дождь и опять плюсовую температуру. Отлежаться бы тебе. Но если не хочешь пропускать прием, поезжай, конечно.
Ольге стало стыдно за свое поведение. Почему она срывается
— Я пойду, лягу, хорошо? Мне плохо.
— Конечно!
Макс, не медля, подхватил ее на руки, отнес в спальню, уложил в кровать. Окружил нежностью и заботой. Включил фильм, налил ей чаю с зефиром, принес таблетки. Идеальный.
— Прости, я сорвалась на тебя. Я такая неблагодарная.
— Ты самая лучшая! Просто знай это!
— Ты не ужинал. — С сожалением сказала она.
Макс отмахнулся.
— Сейчас чаю налью себе и бутербродов сооружу. И будем смотреть фильм. Пойдет?
Ольга кивнула. Не было сил сопротивляться. Раньше она обожала такие их вечера. А сейчас все напрягало, а больше всего Ольгу бесила она сама — за слабость, за чувства к чужому мужчине, что ей не принадлежит, за раздражение к Максу. Так нельзя! Это неправильно!
Макс уже вернулся со своей огромной кружкой, в которой до краев был налит чай — насыщенный, ароматный. Примостился рядом.
— Расскажи мне про работу. — Попросила она.
Это — беспроигрышный вариант. О работе Потапов может болтать часами.
— Отлично откатали сегодня. Рустем катался сам. Я занимался детьми и Аминой. — Макс по-доброму усмехнулся, прикрыл глаза ладонью, изображая жест «рука-лицо». — Я даже не думал, что можно быть такой неспособной к катанию, как мадам Алимова.
Ольгу окатило жаркой волной. Блин, не думала она, что разговор о работе сведется к обсуждению семейства Рустема. Она хотела даже сменить тему, но любопытство возобладало.
— А дети у них есть? — Спросила, боясь услышать ответ.
— Да, Айдан девять, очень смышлёная девчонка. И, надо сказать, — отметил Макс, — с характером — вся в отца. Эмилю шесть, он еще и не подросток, но уже не малыш. Интересный возраст, тысячу вопросов мне задал.
Макс говорил, а Ольгу накрывало. Дети. У них двое детей. Выходит, Амина родила, как и положено, после свадьбы, спустя чуть менее года. Мысли вернулись к их крошке. Если бы не произошло непоправимое, их свидетельству любви было бы уже десять. Боль острым кинжалом проткнула сердце. У него есть дети. Дочь, будущая красавица, и, наверное, любимица Рустема, и сын — наследник.
Это только она осталась без детей. Такую плату ей назначила судьба за ее поступок. Но ладно бы только она, Ольга и мужа лишила детей. Врачи не находили никаких отклонений, все показатели были в норме, все анализы — прекрасные, но детей за столько лет у них с Максом так и появилось. И в этом Ольга видела только свою вину.
Макс что-то говорил, рассказывал, как учил их кататься, но она не слышала. Вспомнилось, как после посещения крыши и спасения ее жизни незадачливым кавалером, она сама позвонила Элеоноре. Они встретились в кафе неподалеку от дома Ивановых.