Неприкасаемый чин
Шрифт:
Гросс деликатно промолчал. О ночных похождениях хозяина он лишь догадывался, но догадывался — определенно. Тикали куранты, мерно раскачивался маятник. Внутри старинного корпуса из мореного дуба что-то щелкнуло, и раздался мелодичный бой.
— Я же говорил, чтоб их больше не заводили, — скривился Бахрушин, удары часов отзывались в похмельной голове пульсирующей болью.
— Их и не заводят, — произнес Борис Михайлович. — Пружина, наверное, отошла сама собой. Вот и бьют.
Удары смолкли,
— Есть интересная новость, — таинственно проговорил Гросс и пригладил вальяжную бородку. — Наши люди из министерства мне шепнули.
— Ну и? — без особого интереса спросил Бахрушин, подозревая, что речь пойдет или о производстве, или о заумных экономических материях. Ни в том ни в другом он ни черта не смыслил.
— Объявились инвесторы из Германии. Хотят крупно вложиться в химическое производство по нашему профилю.
— Да таких комбинатов в России только три, — выказал свою осведомленность Анатолий Игоревич.
— В том-то и дело, что мы не монополисты, — напомнил Гросс.
— Ну, с пацанами я договориться всегда могу, чтобы в одну руку сыграть. Мы ж насчет отпускного ценника на готовую продукцию договариваемся, по всей стране планку держим. Перетрем при случае.
— Когда большие деньги на кону стоят, не всегда договориться можно. Дело в том, что немецких инвесторов интересуют наши отвалы.
— Откаты, что ли? — не понял Бахрушин. — И это не вопрос. Объяснишь им при случае. Я-то немецкого языка не знаю.
— Отвалы, — поправил Гросс. — Терриконы отработанной породы. Они собираются их купить.
— Горы наши? Говно это? А на хрена они им сдались?
— У них технологии новые есть для углубленной переработки.
Бахрушин удивленно смотрел на своего заместителя.
— И они могут купить то, что никому не нужно? То, за что мне приходится миллионные штрафы за экологию платить?
— Именно так, — подтвердил Гросс. — Но, только «могут». Есть еще два комбината с такими же отвалами. А если к ним подадутся?
— Ты, Борис, не чуди. У нас в министерстве все схвачено, они ж у меня с ладони кормятся. Пусть немчуру к нам заворачивают. У меня отвалы самые большие.
— При должном финансировании, думаю, это получится, — Гросс сделал красноречивый жест, словно шуршал невидимой купюрой.
— Боря, займись. Дело ж выгодное. Не поскуплюсь, отстегну и тебе, и твоим дружкам из министерства. Все в шоколаде будем.
— Я переговорю. Узнаю, во что нам это станет, — пообещал Борис Михайлович.
— Не тяни, прямо сейчас и займись.
Гросс поднялся и, преисполненный собственной важностью, покинул кабинет. Бахрушин потянулся, в голове уже «светлело». Он встал, подошел к окну. Фантасмагорический
— Это же сколько бабла под самым носом лежит! — восхитился Бахрушин.
Дверь в кабинет приоткрылась, в образовавшийся зазор просунул голову Колян.
— Анатолий Игоревич, разрешите? — спросил шофер.
— Чего тебе, заходи, раз дело есть.
Водитель проскользнул в кабинет.
— Тут косяк один нарисовался реальный. Мне «ВКонтакте» ссылочку на фейсбук и ЖЖ прислали о ситуации в вашем городе. Разрешите, покажу. Делать что-то надо.
— Валяй.
Колян включил компьютер на столе своего босса, защелкал мышкой.
— Во, смотрите.
Бахрушин сидел перед монитором, читал, кривил губы.
— Ну сучка! — причмокнул он губами. — Надо было ее в том озере и потопить, — в памяти всплыла блондинка и ее глаза, полные ненависти.
— Поздно уже. Делать что-то надо. Счетчик посетителей видите?
— Да уж не слепой. Ты, Колян, слушай сюда. Сделай как обычно делаем, а?
— Постараюсь.
— И только не затягивай.
Несмотря на то что на небе пылало солнце, мотоциклетная фара ярко светилась. Ларин, когда не было надобности, не лихачил. Знал, что мотоциклисту лучше всего обозначить себя на дороге светом. Так безопаснее и для себя, и для других. Шоссе мчалось под колеса серой асфальтовой лентой. Воздух был наполнен запахом сосен и подсыхающей травы. После душной Москвы это казалось раем.
Чуть притормозив, Андрей свернул на проселочную дорогу. Миновав лесок, он неторопливо покатил по почти пустынным улицам дачного поселка и остановился у калитки. Что делается за высокой изгородью, живописно увитой виноградом, было не рассмотреть. Ларин толкнул калитку и зашел на территорию небольшого, соток на пять, участка. На террасе бревенчатого домика у круглого пластикового стола сидели Павел Игнатьевич Дугин и жгучая брюнетка в огромных солнцезащитных очках.
— Мы тут уже без тебя кое-что обсудили, присоединяйся к дискуссии, — сказал руководитель тайной организации по борьбе с коррупцией в высших эшелонах власти.
— Я тебя снова не сразу узнал, Лора, — Андрей склонился и картинно поцеловал приподнятую над столом женскую руку.
— Стервы отлично умеют перевоплощаться, но только внешне. Внутреннее содержание и мировосприятие у них остается неизменным, — усмехнулась напарница Ларина и сняла очки.
— Вот только глаза их иногда выдают, — улыбнулся в ответ Андрей.
— Глаза стерв не выдают, глаза стерв наглым образом врут. Признайся, что я прелесть.
— Ты произносишь слово «стерва» так, словно это самая высокая похвала.