Неприметный холостяк; Переплет; Простак в стране чудес
Шрифт:
Пэки изо всех сил сражался с этим чувством. Возмутительно, твердил он себе, что жених такой изумительнейшей девушки еще ропщет на судьбу. Да, правда, они с Виком недурно развлекались в прежние денечки, но насколько же счастливее он сейчас, когда его перевоспитывает первая красавица Англии.
Помогая себе подавить неуемную тоску, всколыхнувшуюся от встречи со старым приятелем, Пэки, потянувшись к Беатрисиной руке, ласково пожал ее.
– Это будет крайне полезно для тебя, – заключила Беатриса, и Пэки спохватился – из-за своих мечтаний он прослушал
– Извини, я тут отвлекся… О чем ты говорила?
– Я говорила про то, как мне хотелось бы, чтобы ты подружился с кем-нибудь достойным. Например с мистером Эгглстоном. Тебе нужны именно такие друзья.
– Ладно, звякну ему как-нибудь…
Он отвернулся, сурово воззрившись на мистера Уизерспуна, норовившего пронырнуть в купе, и настолько грозен был его взгляд, что тот прошел дальше вместе с миссис Уизерспун и четырьмя детишками на буксире – Перси, Берти, Дейзи и Алисой.
– …в четверть пятого, – договорила Беатриса.
И снова Пэки обнаружил, что он что-то упустил.
– Прости, не понял!
– Мистер Эгглстон хочет встретиться с тобой сегодня, без четверти пять, в вестибюле отеля «Нортумберленд». Он приглашает тебя на чай.
– Что?!
– И пожалуйста, постарайся подружиться с ним. Он чрезвычайно интересный человек. Принесет тебе массу пользы.
На жизнерадостное лицо Пэки набежало облачко.
– Мне что, в самом деле тащиться туда и гонять чаи с этими бакенбардами?
– Не смей называть его бакенбардами! Да, придется. Чем чаще ты будешь с ним встречаться, тем лучше. Такой друг удержит тебя от всяких проделок!
– О чем ты? – удивился Пэки. – Каких таких проделок?
– Ты сам прекрасно знаешь. Не успею я повернуться спиной, как ты, оказавшись на свободе, непременно отколешь какой-нибудь номер… попадешь в переплет.
– И в мыслях не имел…
– А помнишь, что стряслось два месяца назад, когда я уезжала в Норфолк?
– Да я же объяснил! Детально. Я случайно замешался в толпу гостей…
– Правильно. Вот я и не хочу, чтобы ты опять куда-то замешался. У меня дома очень расстроились. Ты же знаешь, как щепетильны мои родители.
Пэки покаянно покивал. Современная свобода нравов никак не затронула графа Стейблфорда и его супругу.
– А тетя Гвендолин обозвала тебя висельником и вертихвостом.
– Как-как она меня обозвала?
– Висельник и вертихвост.
Пэки заносчиво распрямился. Замечания и критику от своей нареченной он готов был принять, но когда еще и ее изъеденные молью родственнички распускают языки…
– Мне все равно, что болтает эта обожательница кошек и подтасовщица пасьянсов, – с достоинством, которое ему очень шло, ответил он. – А вот мое маленькое посланьице ей. Можешь ей передать, что… Хотя нет, ладно, лучше не надо. Передай ей только мой жаркий привет и добавь: я надеюсь, его жар ее задушит!
Приостановив собственный поток красноречия, Пэки кинулся наперерез помощнику кассира по имени Бодкин, который пытался вторгнуться в купе вместе с женой Мириэм,
– Я очень надеюсь, что в мое отсутствие ты не станешь расслабляться. Пожалуйста, ходи в концерты и посещай картинные галереи.
Пэки задрожал в священном трепете.
– Пусть только кто попробует меня удержать! Да, пусть попробует!
– Тебе это так полезно…
– Да уж, кто спорит! Я прям ощущаю, как моя душа раздувается будто отравленная.
– Завтра в «Квинс-Холле» декламирует Яша Прицкий.
– Браво, Яша!
– А в Гейт-театре идет новая пьеса. Говорят, изумительная. У меня такое чувство, что если ты будешь общаться с Блэром Эгглстоном…
Пэки ласково потрепал ей руку.
– Глаз с него не спущу. Если желаешь, чтоб я распивал с ним чаи, сегодня же и начну, пока из ушей не польется. Буду липнуть к нему каждый день. Станет одеваться утром, а я тут как тут, выглядываю из левого башмака. Эге, а поезд-то уже тронулся!
Поезд, встряхнувшись, заскользил по рельсам. Пэки рысцой поспевал следом. Беатриса высунулась из окна.
– Так не забудь, почаще встречайся с Блэром Эгглстоном!
– Обязательно! Очень часто!
– Не пропусти Прицкого.
– Ни за что!
– И сходи на спектакль в Гейт.
– Непременно!
Поезд набирал скорость. Пэки сдернул шляпу и любовно стал ею махать.
– И зайди подстригись! – крикнула напоследок Беатриса. – Ты на хризантему похож!
С этим напутствием она вместе с поездом скрылась из виду.
2
Пэки остался на платформе и провел рукой по затылку определяя, что там творится. Да, ясно, что Беатриса имела в виду. Волосы определенно лохматые, напоминают об Авессаломе, сыне Давидове. Поезд 16.21 отправили минута в минуту, так что у него вполне хватит времени перед встречей с этим задохликом забежать в парикмахерскую отеля «Нортумберленд».
Пэки махнул такси, испытывая нечто подобное рвению доблестного рыцаря, только что получившего повеление от дамы сердца и узревшего, что путь к исполнению его открыт.
Парикмахерская отеля «Нортумберленд», расположенная в подвале этого хорошо известного караван-сарая, – местечко, как правило, оживленное. Там весело клацают ножницы и жужжат разговоры о погоде. К удивлению Пэки, на этот раз, когда он вошел, в зале не оказалось не только клиентов, но – как ни странно – и парикмахеров. Непонятная тишина окутывала зал, и запах лавровишневой воды зловеще витал в пустоте.
Пэки находился не в том расположении духа, чтобы уделять этому обстоятельству особое внимание. Скорее он наслаждался пустынностью зала, чем недоумевал. Усевшись ждать, он целиком отдался долгим любовным размышлениям о Беатрисе, но, очнувшись через четверть часа, обнаружил, что в зале по-прежнему ни души.