Неприметный холостяк; Переплет; Простак в стране чудес
Шрифт:
– Ах ты, старый конокрад! – кипел от радости суровый гость. Называя так своего друга, выражался он, разумеется, фигурально. Коней Гордон Карлайл никогда не крал. Крупный мошенник, он счел бы такое занятие вульгарным.
– Ах ты, старый песокрад! – отозвался Гордон, что тоже было шуткой чистейшей воды. Суп Слаттери в жизни не крал псов. Он был экспертом по взлому сейфов.
– Ну надо же! Надо же! – радовался Слаттери. – Наткнуться на тебя здесь!
И он присел за столик. Его лицо, в спокойном состоянии напоминавшее гранитную плиту с подозрительными глазками (ружья он в своем стенном
– А что ты тут поделываешь, Втируша?
– Да так! Осматриваюсь.
– И я вот тоже.
Они прервали беседу, чтобы посовещаться с официантом на предмет горячительных напитков. Урегулировав этот вопрос, друзья возобновили беседу. Не виделись они давненько, и им было о чем потолковать.
Вспомнили старые денечки и старых друзей, обменялись воспоминаниями о Нескладехе Таком-то и Коротышке Эдаком.
Суп Слаттери продемонстрировал Карлайлу шрам на руке – пару лет назад ранил его чересчур шустрый владелец дома в Де-Мойне, штат Айова, к которому он как-то наведался.
Карлайл показал Слаттери больное местечко на левой ноге: укусил его разочарованный инвестор в австралийские золотые прииски.
Примерно через полчаса этих доверительных рассказов тон беседы смягчился, стал сентиментальным.
– А как твоя подружка? – поинтересовался Слаттери. – С тобой?
– Подружка? Какая?
– Да встретил я тут одного парня, забыл уж кого, и он рассказал мне, вроде бы ты женился на Герти Галошке.
Лицо Гордона, и без того несколько меланхоличное, совсем погрустнело.
– Нет, не женился.
– А тот парень говорил, женился.
– Ну так вот – нет!
Ответ получился резковатым. И, точно бы раскаиваясь в том, что обрезал доброжелательного приятеля, Гордон объяснил:
– Понимаешь, у нас с Герти вышла ссора.
Он ненадолго призадумался, но потребность излить свои беды победила привычную сдержанность.
– Так, знаешь, на пустом месте, – горько добавил он. – Пустячное недоразумение, любой посчитал бы – уладить можно парой слов. Герти пришлось лечь в больницу, она ногу сломала, а я тем временем пару раз встретился с ее подружкой. Исключительно по делу. А она прям взбеленилась. Я твердил ей, что тут все чисто, но она и слушать не желала. Слово за слово, и наконец она огрела меня вазой по голове и слиняла из моей жизни. Случилось это год назад. С тех пор я ни разу ее и не видел. Женщины такие жестокие!
– Да уж, это точно. Именно что жестокие, – поддакнул Слаттери. – Никогда не знаешь, что у них на уме. Да хоть меня возьми, к примеру. У-у, я б роман о них мог написать! Самая хитрющая моя партнерша вдруг бац! – бросает меня на полуслове. Ни телефона, ни записочки! Ну, ничего!
– Без Герти я погибаю.
– А я – без той дамочки. Джулия ее звали.
– Работать не могу, я вот про что.
– Ну так и я об том же. В делах без нее – никуда. Между нами с Джулией никаких таких цветочков-василечков и в помине не водилось. Ты с ней был знаком, а?
– Нет.
– Э-эх, какая была наводчица! Так ловко умела напроситься в разные шикарные дома. И всегда ей все с рук сходило. Потому что у нее был стиль, ну что ты! Дамочка – высший
– А Герти…
– Джулия, – властно захватил беседу Слаттери, – работала со мной несколько лет. А потом вдруг в один прекрасный день, четыре года назад, считай, до этой вот самой минуты, вдруг брякает – как гром среди ясного неба: все, она завязала. Вот так вот. Ни тебе объяснений, ничего. Дала, считай, пинок под зад, и поминай как звали. А я-то всегда после каждого дела делился с ней по-честному, никогда не жульничал. Ни разочка не нагрел. Ни на цент! Иногда мне сдается, чем честнее ты с этими вертихвостками, тем паршивее они с тобой обходятся. Вот так-то, сэр! Улетучилась, и другой такой у меня уж не появилось. Я опускался все ниже и ниже. – Слаттери замялся. – Хочешь, чего скажу, Втируша? Сейчас, случается, я даже уличным грабежом промышляю! Вот как!
– Ну да?! – В тоне Карлайла, как он ни старался, проскользнула осуждающая нотка. Он не хотел, конечно, строить из себя сноба, но в криминальном мире существуют свои социальные степени и ранги и всем известно, что уличные грабители – люди не первого сорта.
– Надо ж человеку как-то жить! – покраснел Слаттери.
– Ну кто ж спорит.
Повисло тяжелое молчание. Когда Слаттери заговорил опять, было ясно, что он стремится восстановить свою репутацию.
– Конечно, я и сейфами занимаюсь, если подвернется случай. Вот и здесь, в городке этом, намечается крупная работенка. Хоть завтра бы провернул, будь у меня партнер для наводки.
Карлайл встрепенулся, отбросив все свои неодобрительные мысли.
– Что? Прямо в этом городе?
– Да так, в миле от него. В таком, знаешь, Шатублиссак.
– Не слыхал, – покачал головой Карлайл. – Незнаком я со здешними местами.
– Выше на холме, за казино. Его снимает какая-то американская дама. Что-что, а брюлики у нее водятся.
– Наверняка-то не знаешь?
– Должны водиться, раз дамочка арендует такой шикарный дом.
– А может, в банке их хранит. – Неудачи сделали из Карлайла пессимиста.
– Может, и так. Да и что толку волноваться? У меня же все равно нет человека для работы в доме.
– Ну, внутреннюю работу, предположим, мог бы сделать и я, – вызвался повеселевший Карлайл. – Если дойдет до крупного дела, почему бы и мне не стать наводчиком?
– А как ты проникнешь в дом? Такие вот дела… Сам видишь, мужчина тут не годится. – Допив стакан, Слаттери поднялся. – Ладно, пойду прогуляюсь. Ты остаешься?
– Без разницы, где сидеть, – мрачно отозвался Гордон. Упадок промышленности угнетающе сказывался на его настроении.
Слаттери, выйдя на залитую солнцем улицу, бесцельно побрел к гавани. Когда бесцельная прогулка привела его в узкий и почти безлюдный переулок, он заметил идущего впереди пузатенького коротышку, углубившегося в чтение письма.
На минутку Слаттери заколебался. Потом, слегка вздохнув, вынул револьвер. Низкосортная, что и говорить, работенка, но выпадают времена, когда всякая мелочь сгодится. Бочком, незаметно, он пристроился к коротышке. И скомандовал:
– Руки вверх!