Непримиримые
Шрифт:
– А вот и я, – произнес Карась, подняв руку с пистолетом, и, прежде чем Серж успел что-то произнести, он выстрелил ему в грудь.
Сергей неловко пошатнулся, отступив назад, как если бы приглашал незваного гостя пройти в квартиру. Карась уверенно перешагнул порог. Подхватив под руки падающего Сержа, он осторожно, стараясь не производить шума, положил его в коридоре на ковровую дорожку.
– Серж, чего там? – услышал Карась мужской голос.
Музыка стихла, и в следующее мгновение в коридор вошел высокий брюнет. Увидев направленный на него ствол пистолета, он негромко и удивленно произнес:
– Это ты? Ты пришел за мной?
Виновато улыбнувшись, Карась произнес:
– Я тут совсем по-другому делу. Прости меня, друг. Так вышло, – и он дважды нажал на курок.
Пули с глухими ударами вошли в грудную клетку Марка. Подломившись в коленях, парень упал на межкомнатную дверь, выбив стеклянное полотно. Рассыпавшееся стекло усеяло ковер, лежавший в зале, влетело в ванную комнату через приоткрытую дверь и крупными режущими осколками отлетело в зал.
Сжимая перед собой пистолет, Карась уверенно шагнул в гостиную: за столом на коротком диванчике сидела Лариса и белокурая курносая девушка. У обеих глаза были широко распахнуты от страха. Накативший шок не давал воплю ужаса вырваться наружу. На осмысление ситуации им понадобится всего-то пара секунд, а уже затем комната наполнится истошными воплями, который могут запросто услышать соседи. Допустить этого Карась не собирался. Рука быстро повернулась на несколько градусов, прицел застыл точно на середине лба Ларисы, и палец привычно надавил на курок. Правая рука девушки слегка приподнялась словно она хотела укрыться от пули, но уже в следующий миг голова её запрокинулась, и она сползла на диван. Следующая пуля угодила в грудь второй девушки, мгновенно залив белую блузку кровью. Третьего выстрела не потребовалось. Поставив кейс на стол, Карась аккуратно уложил пистолет в ячейку, потом подошел к магнитофону и немного прибавил звук. Пусть соседи знают, что веселье не прекращалось ни на минуту. Через щель между занавесками просматривалась крона вековой липы, освещаемая уличным фонарем.
Соблюдая осторожность, Карась слегка приоткрыл занавеску: на углу дома стояла неброская темная «девятка». Вытащив телефон, Карась набрал номер Третьего:
– Подъезжай!
– Все в порядке?
Прежде Третий подобных вопросов не задавал, неужели что-то почувствовал?
– Тебя что-то смущает?
– Просто интересуюсь, – уклончиво ответил Третий.
Карась внимательно вслушался в его интонации: ничего такого, что могло бы насторожить, значит, показалось.
– Как подъедешь, вырубишь в подъезде свет, и я тотчас спущусь. Мало ли чего...
– Я все понимаю, шеф.
Отключив телефон, Карась принялся ждать. Машина, не включая габаритов, мягко тронулась и остановилась точно напротив подъезда. Дверца широко распахнулась и из машины вышел Третий. Он уверенно набрал код и вошел в подъезд. Пробыв в здании несколько секунд, он вернулся и опять сел в салон.
Карась отошел от окна и направился к выходу, аккуратно перешагнув через разбросанные руки брюнета. Отомкнув замок, проскользнул на лестничную площадку. Лестница встретила его глухой темнотой.
– Люся! – раздался громкий возглас с верхней площадки. – Ты не знаешь, почему отключили свет?
– Понятия не имею. У них все время так: не предупредят, просто выключат, а мы тут страдаем!
Быстро спустившись по лестнице, он вышел из подъезда и шагнул к машине. Юркнув в салон, Антон позволил себе расслабиться, ноги тут же налились свинцовой тяжестью.
– Поехали, – поторопил он. – Неровен час, хватятся!
Третий кивнул, и машина, набирая скорость, поехала со двора.
ГЛАВА 22
Я ДОЛЖЕН ПОПРОЩАТЬСЯ
Из весьма расчетливого и благоразумно мыслящего человека, тщательно взвешивающего каждый свой шаг, Семен Шевцов вдруг превратился в упрямого рискованного типа, способного бросить на чашу весов не только многомиллионное дело, но и собственную жизнь. Причем Семен Валентинович отказывался внимать самым взвешенным аргументам и все более превращался в колючего, неулыбчивого и упрямого типа.
В такой ситуации трудно было сохранять хладнокровие и делать вид, что совершенно ничего не происходит. Вадиму пришлось призвать на помощь все свое терпение, чтобы держать все под контролем.
– Я должен попрощаться с Ларисой, как бы там ни сложилось.
Вадим невольно сглотнул. Все было намного сложнее, чем могло показаться на первый взгляд: вместе с Ларисой погиб отличный парень Марк Коваль, с которым он прошел не одну опасную командировку. Разве мог он предположить, что увидит его убитым не среди скал, обожженных ветром и солнцем, а в обыкновенной квартире, и это в то время, когда все самое страшное и опасное осталось далеко в каменистой пустыне.
Петляков ответил не сразу, чтобы не выдавать себя спазмом, перехватившим горло. Следовало вообще делать вид, что не знаешь убитого Марка. А сделать это было очень сложно. Появлялась еще одна загадка: или Марк оказался на месте убийства случайно, и от него пришлось избавиться, как от ненужного свидетеля, или за ним шла охота (возможно, ему было известно нечто такое, чего не знали другие), и пуля сумела его достать через несколько лет после последней командировки. Если это все-таки так, тогда кто же следующий – уж не он ли сам?
– Поймите, Семен Валентинович, – протестовал Петляков. – Может, они только того и ждут?! Возможно, что её устранение было задумано для того, чтобы выманить вас.
Генеральный директор отрицательно покачал головой:
– Пойми меня правильно, Вадик, не так уж и давно она была частью меня самого.
Вадим покачал головой:
– Семен Валентинович, я это знаю, но вы поступаете неблагоразумно...
– Заключение милиции совсем иное, – перебил Шевцов. – Ты же сам мне его показывал. Меня никто не собирается выманивать. Собралась молодая компания, потом они там чего-то не поделили, произошла ссора, и вот теперь ищут того пятого, что был с ними.
– Для милиции это наиболее приемлемая и правдоподобная версия. Но мое мнение такое, что там действовал тот самый ликвидатор, который покушался на вас дважды. И Ларису он убрал намеренно, зная о чувствах, которые вы к ней испытывали. Этот чистильщик очень умный и очень коварный, он все просчитал, он просто уверен, что вы обязательно придете проводить ее, и именно тогда он и попытается вас устранить.
Семен Шевцов выглядел угрюмым, у него уже не оставалось контраргументов, но сдаваться он не собирался. Для себя Шевцов уже все решил – он просто обязан быть на похоронах Ларисы! Пусть даже они расстались не самым лучшим образом и все обязательства перед ней закончились в тот самый момент, когда у нее объявился другой, но для него сейчас это ровным счетом ничего не значит.
Вадим осознавал, что упрямство было частью характера Шевцова. И кто знает, сумел бы он доползти до самых вершин, если бы не был способен прошибать лбом каменные стены.
Петляков начинал понемногу терять терпение, понимая, что ему вряд ли удастся убедить генерального в собственной правоте. Осталось только смириться с принятым решением и попытаться грамотно продумать меры безопасности.
Мрачный Шевцов не поднимал глаз от письменного стола, на котором стояла медная статуэтка обнаженной женщины. Подняв руки, она поправляла высокую прическу. У Петлякова невольно возникло чувство, что Семен Валентинович разговаривал именно с ней (эту статуэтку Лариса подарила ему на прошлый день рождения), словно надеялся, что она способна помочь разрешить навалившиеся проблемы.