Непримиримый
Шрифт:
– А-а… – протянула я растерянно, так до конца ещё и не осознав произошедшего.
Мой спутник же, как ни в чём не бывало, потащил меня за собой дальше, в сторону окрестных лесов.
– Роды. Я принимал роды. Они у той девушки преждевременные, до города бы не доехала, – скупо пояснил для меня на ходу. – Сходил ещё разочек перед сном прогуляться, называется…
Вот оно. То чувство, когда тебе стыдно, но ты стараешься этого не показать, делая вид, что всё так, как и должно быть.
И ещё одно, когда тугой узел внизу живота сменяется непонятным для тебя облегчением, повышая градус твоего настроения.
– Значит,
– Богатырь! – явно передразнил ту тётку.
Рассмеялась.
– Богатырь Святослав! – поправила я его с долей пафоса.
– А то! – снова её же словами высказался.
– И часто вы по ночам роды помогаете принимать? – уточнила, продолжая веселиться.
– Только каждую третью субботу второго летнего месяца, – заявили мне с напускной гордостью.
– М-м… а в остальные дни кого спасаете?
– Симпатичных звёздочек спасаю. Чтоб их коварные старички к себе в берлогу не утащили, – улыбнулся уже мягко Святослав, сделав вид, что призадумался. – Пожалуй, на этом список всех моих подвигов заканчивается…
– Что, совсем? – состроила я удивлённое лицо. – Неужели с вашим благородством всё так плохо? – удручённо покачала головой.
– Очень плохо, симпатичная звёздочка. Совсем отсутствует.
– Значит, по будням вы злой и страшный серый волк? А мне так и вовсе просто повезло?
– С определением везения ты явно погорячилась, – покачал головой мужчина. – Всё, пришли, – заявил следом, переводя тему.
А пришли мы к лесополосе, на скрытую кустами поляну, где протекал небольшой ручей с мелкой галькой на дне. Святослав шустро разложил плед и наш нехитрый завтрак, состоящий из блинов с клубничным джемом и творогом, яичницы с охотничьими колбасками, тостов с куриной грудкой и сыром, а также напитками. Усадил меня и уселся рядом. Дальше мы некоторое время просто молча ели.
По небу плыли редкие перистые облака. Солнечные лучи согревали тело и заставляли жмуриться от удовольствия. И по итогу внутренняя скованность из-за его близости отступила, а на губы скользнула довольная улыбка. Потянулась в сторону и сорвала небольшой отросток с парой цветков колокольчиков.
– Ты сказал, что я погорячилась с определением везения, – припомнила я сказанное им ранее, неожиданно для себя перейдя в общении с ним на "ты". – Мне стоит снова начинать тебя бояться? – принялась вертеть цветы в руках.
Тот, к кому обратилась с новым вопросом, сейчас полулежал рядом и наслаждался порцией горячего шоколада с апельсиновой цедрой.
– Нет, звёздочка, – отозвался он с лёгкой полуулыбкой. – Не стоит.
– Ладно, сделаю вид, что поверила, – кивнула я согласно. – К тому же, у меня назрел новый вопрос, – уставилась на его напиток, больше подходящий ребёнку, чем взрослому мужику, да ещё такому, как он. – Значит, ты у нас бывший военный, владелец охранного агентства, этакий брутал-мачо, который пьёт горячий шоколад со свежевыжатым апельсиновым соком и шоколадной крошкой? – перечислила я и без того известное, не скрывая веселья из-за его пристрастий.
Ну, никак он у меня не ассоциировался с чем-то подобным. Вот коньяк, виски и прочее подобное – да. Но не детский напиток. Забавно это.
– Ещё и кашку овсяную ем, ага, – покивал блондин.
– О, – состроила удивлённое лицо, – ещё и с сухофруктами обязательно? – уточнила с невинным
– Я не настолько привередлив, ягоды и любые другие фрукты тоже подойдут, – улыбнулся Святослав.
– М-м… Орехи? – продолжила расспросы о его предпочтениях.
Об этом мужчине мне хотелось знать как можно больше. Он притягивал, манил, интриговал. Понимала, что глупо так вестись на кого-то, тем более на него, того, кому гожусь почти в дочери, но ничего с собой поделать не могла. Разница в возрасте исчезала, как только он оказывался рядом. И мне хотелось продлить моменты нашего общения.
– Ну нет, орехи – это уже слишком! – изобразил он возмущение. – Ты за кого меня принимаешь, звёздочка? – прищурился лукаво.
– Я? За… ммм… хомячка? – предположила, стараясь не рассмеяться, и отодвинулась подальше от него.
Мало ли, что мне за такую идиотскую шуточку прилетит…
– Ну, можно ещё бельчонка, если хомячок не нравится! – предложила следом, уже не скрывая смешка.
Святослав оказался совсем близко в считанные мгновения. Придвинул к себе всего одним уверенным жестом, затем и вовсе на спину уронил, нависнув сверху. Смех застрял где-то в горле. А я вновь упала, пропала в снежном омуте его глаз. Закружило, затянуло в этот вихрь с неведомой силой. Окутало. Поработило. А вкупе с его улыбкой… сердце вновь ускорило своё биение, оглушая, отрезая от звуков всего остального мира, выкидывая меня в иное измерение, где существовали только он и я. Будоражущее и пугающее ощущение, если честно, но я не хотела от него отказываться. Наоборот. Желала продлить. Вот и не шевелилась вовсе.
– Рассмотри поближе, – прошептал он тихо, неотрывно глядя в мои глаза, почти касаясь губ своими. – Потом ещё раз скажи.
Мужской шёпот током пронзил всё тело, отчего я заметно вздрогнула, окончательно позабыв обо всём на свете. Лишь бы он продолжал на меня смотреть. И говорить таким же тихим и проникновенным голосом, от которого внутри словно звёзды зажигались, пробуждая доселе неведомые желания.
– Волк, – сорвалось с губ едва слышное. – Одиночка.
Ещё какое-то время Святослав продолжал смотреть в мои глаза, ни слова не произнёс в ответ. Вместе с тем его дыхание становилось всё медленнее, тяжелее. Взор – более давящим, подчиняющим.
– Очень… Голодный… Волк…
– Кашку? – предложила я ему дрожащим от переизбытка эмоций голосом.
Святослав… прикрыл глаза. Шумно втянул в себя воздух. Руки по обе стороны от моего лица сжались в кулаки. Но, вопреки всему, последующее прозвучало вполне беззаботно:
– Только если с твоих нежных ручек, звёздочка.
Из груди вырвался шумный выдох.
Воображение тут же нарисовало ещё одну картину, как нависнувший надо мной мужчина, удерживая меня за запястье, слизывает овсяную крупу с моих пальцев…
Определённо, блондин пробуждает у меня жутко странные желания. Мало адекватные.
– Так что, утолишь мой голод, звёздочка? – прозвучало уже совсем тихо, с проскальзывающей хрипотцой.
– Н-наверное, – отозвалась одними губами. – Только я… не умею… – призналась в своей нерадивости в плане готовки.
Теперь мужчина смотрел на меня со странным любопытством. Снова заново разглядывал. И всё никак наглядеться не мог.
– Ничего. Я научу.
– Это хорошо. Да, – согласилась я с ним всё так же неслышно, затаив дыхание. – Научи.