Неприрученное сердце
Шрифт:
– Роми, подождите! – Он оттащил ее.
– Но ей нужна помощь.
– Она может убить вас ногами. Взгляните сами.
Роми никогда не замечала, какие большие у кенгуру когти.
– Не думаю, что она может хотя бы пошевелиться.
Но стала осторожнее. Клинт был рядом с ней. У кенгуру кровь текла из носа и закатывались глаза. Но серое тело было зловеще неподвижно.
Клинт печально бросил:
– У нее сломан позвоночник.
Роми опустилась на колени возле кенгуру и нежно погладила по серой лопатке. Животное вращало широко раскрытыми глазами, но
– Идите в машину, – твердо сказал Клинт.
Она взглянула в холодные зеленые глаза:
– Нет! Мы же можем что-нибудь сделать?
– Оставьте меня с ней. Так будет лучше.
Клинт был почти такой же серый, как кенгуру.
– Нет, вы не можете...
Он перевел на нее потемневшие глаза:
– Меня учили убивать, Роми. Я это умею делать лучше всего. А теперь, пожалуйста, вернитесь в машину.
Разрываясь между желанием остаться с ним и зная, что не выдержит предстоящего зрелища, она отошла в сторону.
– Роми, пока вы упрямитесь, животное страдает, – смягчился Клинт, но взгляд остался твердым.
Она опустила голову и пристыженно отвернулась. Все кончилось мгновенно...
Ее слезы были и по кенгуру, и по Клинту, которому пришлось совершить это убийство. Она посмотрела на животное и заметила какое-то легкое движение живота.
Клинт опустился на колени:
– Роми, у меня в машине старый свитер. Можете принести?
Она поспешила к машине и на подходе к ней заметила на земле след незнакомых шин. Отыскав свитер, Роми вернулась к сгорбившемуся над мертвым животным Клинту. Не глядя в неподвижные глаза кенгуру, она передала свитер, вернулась обратно, открыла телефон и сделала фотографию протектора характерного отпечатка. Кто-то на дорогих шинах побывал сегодня вечером в парке. И ехал с большой скоростью...
– Роми, можете мне помочь?
Она закрыла телефон и осторожно направилась к Клинту, не понимая, что ему нужно. Увиденное поразило ее. Из сумки кенгуру он извлек крошечный мокрый меховой комочек. Детеныш! Вот почему шевелился живот мертвого животного. Клинт сразу завернул малыша в теплый свитер, а его рукава завязал на шее Роми.
Она стояла тихо, изумленно глядя в огромные, озадаченные глаза, поблескивавшие из складок свитера. В этот момент Роми почувствовала себя суррогатной матерью самой крошечной жизни, какую когда-либо держала в руках.
Роми перевела взгляд на Клинта. Между смертью и жизнью – всего одно мгновение. Теперь ее мысли были направлены не на мертвую кенгуриху, а на ее детеныша. У Клинта тоже горели глаза, как будто спасенная жизнь спасла и его.
– Садитесь. В часе езды для нее есть кормилица. Туда мы ее и отвезем.
– Ее?
– Взгляните на глаза – они такие же огромные, как у вас.
За жесткой внешностью Клинта скрывалась горячая романтическая натура. У Роми пересохло во рту. Сначала она почувствовала себя защищенной. Теперь у нее подозрительно вяжет во рту. Что, черт возьми, с ней происходит?
Клинт осторожно оттащил мертвую кенгуру на обочину. Роми села на переднее сиденье и поудобнее пристроила свитер с кенгуренком на груди.
Она похлопала по карману, чтобы убедиться, что мобильный там, и повернулась к Клинту:
– Поехали.
Глава 5
Передав кенгуренка, закутанного в свитер, Роми почувствовала странный холод в груди.
Они прервали ужин сиделки и ее родных. Но, увидев выжившего детеныша кенгуру, все семейство очень оживилось. Прежде чем Клинт и Роми уехали, глава дома показал им еще несколько спасенных малышей, которые росли в их семье. Все кенгурята попали к ним в результате происшествий на дорогах. Звереныши выглядели такими здоровыми, что Роми немного успокоилась: ее малышка попала в хорошие руки. Иначе пришлось бы забирать кроху домой. Малышку поместили в мешочек из овечьей шерсти и дали спасительной смеси из детской бутылочки.
Больше здесь делать было нечего, но Роми почему-то не хотелось уходить. Глупо, конечно, но она чувствовала, как будто это ее малышка... ее и Клинта.
По дороге, вглядываясь в густой темный лес, она обдумывала причины своего отъезда. Вот уж чего ей не хотелось, так это чтобы ее что-то связывало со странным отшельником. К тому же бывшим военным.
Она вздохнула:
– Люди отвратительны.
Это были первые слова, которые она сказала после долгого молчания. Клинт повернулся и посмотрел на нее:
– Не могу согласиться. Так ли уж отвратительны?
– Эта кенгуриха просто занималась своим делом, прятала в сумке детеныша от ночи, и вдруг... бах!
– Сегодня мы спасли одну жизнь. Уже кое-что.
Она вздохнула:
– Этого мало.
Он хрипло сказал:
– У вас мягкая сердцевина, Роми Карвелл.
Роми фыркнула:
– Ага, настоящий рахат-лукум.
Он опять перевел взгляд на дорогу, его губы дрогнули.
– Если бы вы видели, как теряют жизнь, были бы благодарны за сохраненную...
– Может быть... Я не видела смерть близко.
– А бабушка с дедушкой?
– Нет, они ушли до меня.
– Родители?
– Мама умерла, когда меня родила. А папа живет... где-то.
– Тогда считайте себя счастливицей.
– А вы, наверное, насмотрелись смертей.
Он оторвал взгляд от дороги:
– Видел...
Она хмыкнула:
– Представляю, как вы ходите в капюшоне и с косой.
– В иные дни так себя и чувствовал.
Она смягчилась:
– Требуется немало спасенных кенгуру, чтобы это перекрыть.
– Не так и много. Смерть – процесс, а жизнь – это чудо. Даже одно спасение что-нибудь да значит.
Они въехали в ворота Уайлд-Спрингс, и Роми машинально огляделась. Прочная привычка. Она заметила, что Клинт сделал то же самое.
Когда они подъехали к административному зданию, появился Джастин с охапкой карточек, направлявшийся к своему внедорожнику. Он махнул им свободной рукой. Клинт ответил обязательным салютом, подняв руку и сложив в кольцо большой и указательный пальцы.
Удивившись, что Джастин так поздно задержался на работе, Роми взглянула на часы: