Неприрученное сердце
Шрифт:
– Что я могу для вас сделать, миссис Карвелл?
Роми решила не смотреть, как его ноги медленно показываются из воды. Сердце колотилось как бешеное.
– Вы можете не держать меня за руку?
Он перестал двигаться и растянулся в воде.
– Объясните.
Он приставил руку к глазам, защищаясь от яркого солнечного света. И солнце отражалось от его твердой груди.
Этого она тоже постаралась не заметить.
– Вы делаете за меня мою работу. – Теперь она не кричала, ведь он был в нескольких ярдах от
Сейчас он походил на водяного бога и, кажется, пришел в бешенство. В то время как она отвратительно вспотела. Опять.
Роми вспылила еще больше:
– Я сама способна делать дело, за которое вы мне платите, и не нуждаюсь в вашей помощи.
– Кто говорит, что я вам помогаю?
Ноги несли его по отмели, а дамба, казалось, уменьшалась по мере его приближения.
Роми с трудом дышала, когда из воды показались широкие мышцы, потом живот, потом темные шорты...
– Вы приходите ночью и делаете то, до чего у меня еще руки не дошли.
«Попробуй отрицать!»
Он поставил ногу на песок и, наконец, весь предстал перед ней.
– Откуда вы знаете, что я делаю ночью?
Великолепно! Еще один думает, что она способна на шпионаж. Но не добавлять же неприятностей Симоне!
Роми увильнула от ответа:
– Так это правда или нет?
Темные слипшиеся ресницы прикрыли зеленые глаза. Неудивительно, что жители имели о нем такое романтическое представление.
– Это правда, что я работаю по ночам.
– И?..
– И правда, что я отслеживаю некоторые аспекты нашей безопасности.
Роми повернулась, чтобы уйти, но влажная рука ухватила ее за локоть.
– Но это не значит, что я это делаю для вас. Зачем? Я вас едва знаю.
«О-о-о!»
Роми мысленно застонала и обозвала себя идиоткой. Она позволила собственным комплексам подкормиться представлениями Симоне о том, что происходит ночью в офисе. А он прав. Действительно, с чего бы ему помогать ей?
– Во всяком случае, зачем вы это делаете?
Он вынул из машины полотенце и вытер лицо и шею. Она в первый раз увидела на его левом бицепсе татуировку. Обвитый змеями меч.
– Затем, что мне эту часть работы выполнять сподручнее. И дублер здесь не нужен.
Не успел он продолжить, ее уже понесло дальше:
– Над чем бы вы ни продолжали работать, хорошо было бы держать меня в курсе, чтобы мы не делали двойную работу.
Он перекинул полотенце через плечо:
– Я почти все сделал.
– И еще на год спрячетесь в убежище? – не удержалась она.
Он покачал головой:
– Вы всегда так нелюбезны?
Его слова были такими же холодными, как испаряющаяся с кожи влага.
Она глубоко вздохнула.
– Знаете, я не покупаюсь на такие глупые штучки. Уверена, что в городе пару лет назад они многое сделали для вашей репутации. Но вам не кажется, что сейчас это несколько устарело?
Его глаза превратились в щелочки.
– Так вы знакомы с моим прошлым? Должен сказать, мне ваша заносчивость уже кажется утомительной.
Игла вонзилась прямо в грудь Роми. Заносчивость? Почему это так ранит? После всего того, что было в ее жизни?
И все же она, хоть и с трудом, выговорила:
– Вы могли бы придумать что-нибудь получше, мистер Маклейш. Меня как только не называли. Я пережила. Я выдержу и палки, и камни. Слишком много мозолей.
Он медленно моргнул:
– От чего?
Стоп! Как они до этого дошли? Она только хотела сделать ему выговор за внепрограммную ночную деятельность.
Роми стиснула руки и попятилась:
– Извините, мне нужно заниматься изгородью. – Она указала на поврежденный забор на вершине холма, и он скептически проследил за ее взглядом. – Успокойтесь, Маклейш, я вас не преследую. Зачем? Я вас едва знаю.
Он улыбнулся:
– Вы знаете, как натягивать изгородь?
Столь явное сомнение заставило ее покраснеть.
– Думаете, только вы на это способны? Ох уж эти военные служаки!
Он мягко возразил:
– Вопрос в том, что общего у вас с военными служаками.
– Ничего, что касалось бы вас.
«Ох, Роми, можно подумать, тебе двенадцать лет».
Не обращая внимания на удивленные искорки в его глазах, она отбросила назад волосы и, отмахиваясь от мух, стала карабкаться на холм.
– Позвольте вам помочь.
Клинт появился сзади и протянул ей рабочие перчатки. Она убедилась, что он уже полностью одет.
– Спасибо, я в помощи не нуждаюсь.
– Я знаю, но мне хотелось бы...
Она искоса взглянула в открытое, искреннее лицо и еще раз хотела поблагодарить, но он не позволил:
– И я босс, так что я говорю: давайте.
Роми подавила возражения и улыбку и обернулась к изгороди. Она видела, как Клинт бросил взгляд на валявшееся на земле сломанное приспособление для натяжки проволоки, потом на воткнутую в сетку вместо него отвертку. Из-за сердитых рывков трещотка сломалась в самый критический момент, принудив Роми в такое пекло натягивать вручную четыре струны. Конечно, каждый поворот отвертки все туже натягивал проволоку, но это было чертовски тяжело. Натяжение одной струны занимало у нее минут двадцать.
– Вперед, – смягчилась она, отступила и позволила ему занять ее место.
Он присел на корточки у изгороди и спросил из-под широкополой шляпы, ощупывая проволоку:
– Могу я задать вам вопрос?
Роми колебалась. Что-то подсказывало ей, что вопрос будет не о работе.
– Конечно.
Он повернул проволоку раз, другой и проверил, легла ли она на место. Мускулатура явственно ощущалась под рукавами футболки. Он сделал еще пару скручиваний, потом все зафиксировал. Тогда он вытащил отвертку и взглянул на Роми: