Непристойно богатый вампир

Ли Женева

– Ты можешь ничего не одевать под платье сегодня?

Я кивнула, у меня пересохло во рту от его просьбы.

– Обещаю, ты будешь вознаграждена, котёнок.
– Он отошел, не удостоив меня взглядом, оставив меня гадать, что он собирается делать.

ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ

Джулиан

Дворец Гарнье, более известный как Парижская опера, вырисовывался впереди, возвышаясь над переполненными улицами и транспортом, как маяк. Для большинства

людей, приезжающих в Город огней, Эйфелева башня была центром всего мегаполиса. Для вампиров это была Опера. Но сегодня все это не имело значения, потому что я не мог оторвать глаз от женщины, сидящей рядом со мной.

Тея молчала всю поездку. Я держал ее руку, облаченную в бархатную перчатку длиной до локтя, пока мы ждали в очереди машин. Я подозревал, что ее занимала та же мысль, что преследовала меня.

Если бы только я была вампиром, сказала она.

Последние несколько дней я был одержим мыслью о том, что она может быть моей парой. Или, скорее, невозможностью. Теперь я подумал, что причина, по которой я так упорно боролся с этой мыслью, не столько в том, что она человек, сколько в том, что человек означает короткую продолжительность жизни. Я крепче сжал ее руку, словно она могла ускользнуть в любой момент.

Тея оглянулась и улыбнулась, но глаза выдавали, что ее мысли были где-то далеко.

О чем бы она не думала, эти мысли не давали ей покоя.

– О чем ты думаешь, котёнок?
– спросил я, прежде чем она успела спросить меня.

Она перевела на меня нервный взгляд и понизила голос, чтобы Филипп не услышал:

– О том, что все будут пялиться на девственницу.

Как никогда, мне хотелось освободить ее от этого бремени.

– Ты сказала, что они планировали заставить фамильяров забыть об этом.

– Это не значит, что они это сделали, - заметила она.

– Даже в этом случае, только половина присутствующих будет смотреть.

Она поджала губы, не впечатленная моей логикой. Это не очень успокаивало.

– Еще одно дерьмовое утешение от вампира.

– Еще одно?
– Я приподнял бровь.

– Я позвонила Жаклин, пока собиралась.

– И что она сказала?
– с любопытством спросил я.

– Что они будут пялиться на меня, потому что я сексуальная, - сказала она совершенно искренне.

– Она не ошиблась.
– Я окинул ее взглядом, позволив своей жажде крови заполнить тьмой мои глаза настолько, чтобы она поняла, что я говорю серьезно.
– Каждый мужчина там захочет трахнуть тебя, а каждая женщина захочет быть тобой.

– Потому что я с тобой?
– Улыбка дрогнула на ее губах, показывая, что я преуспел в своих попытках отвлечь ее.

– Потому что они знают, что ты моя.

Она рассмеялась.

– Ты довольно самоуверен для старика.

– Они будут пялиться не из-за того, кому ты принадлежишь, - прошептал я ей на ухо.
– А потому, как ты принадлежишь мне.

– Что это значит?
– тихо спросила она.

–

Полностью.
– Я поцеловал место под ее ухом, вызвав дрожь.
– Абсолютно. Безоговорочно.

Наклонившись ближе, она провела языком по нижней губе.

– Тогда почему я…

– Мы прибыли, - прервал ее Филипп.

Я воспользовался этой заминкой и вышел из машины. Я знал, о чем она собирается спросить.

Сейчас было не время обсуждать наши изменчивые отношения или напоминать ей о необходимости ограничить нашу физическую близость. Я не был уверен, как долго еще мы сможем избегать реальности нашей ситуации.

Обойдя машину, я протянул руку и помог Тее выйти из машины. Она приняла ее, добавив:

– Мы еще не закончили обсуждать это.

Но когда мы вошли во Дворец Гарнье, она замолчала. Тея смотрела вокруг расширенными глазами, пытаясь охватить все сразу. На мгновение я увидел это место, в котором бывал тысячу раз, ее глазами. Я восхищался крутой каменной лестницей, фресками над головой, зеркалами, которые, казалось, делали гостей, толпящихся в большом фойе, частью экстравагантной сцены. К сожалению, этот момент резко оборвался, когда на нас набросились. Вампиры, отказавшиеся возвращаться в Штаты, все хотели поздороваться или перекинуться парой слов.

Но в основном они хотели взглянуть на Тею.

Может быть, Сабина все-таки не всем сделала внушение на первом Обряде? Тея бросила на меня панический взгляд, когда к нам стали подходить все новые и новые люди. Должно быть, она думала о том же.

Сквозь толпу прорезался властный голос.

– Ты прибыл со своей маленькой подружкой.

Окружавшие нас гости расступились, чтобы пропустить Сабину. Она выбрала черный цвет - необычный для нее выбор. Темное кружево поднималось высоко по ее горлу и спускалось до запястий. Вокруг нее вампиры шептались о своем восхищении, но у меня сложилось впечатление, что платье было посланием. Она была в трауре.

– Мама, - холодно сказал я. Вампиры, приветствовавшие нас до этого, медленно исчезали, словно почувствовав приближение бури. Но я заметил, что достаточное количество любопытствующих прислушивается.

Буше появился рядом с моей матерью.

– Джулиан, - сказал он, - и прекрасная Тея.

– Только не говори мне, что ты это поощряешь, - прошипела Сабина, глядя на него.

– Я просто поздоровался.
– Буше вздохнул.
– И я пришел поговорить с тобой. В последнюю минуту произошли изменения. Одна из певиц сопрано исчезла.

– Конечно, - сказала она со вздохом.
– Мы проверили все ящики, чтобы убедиться, что кто-то не взял на себя смелость использовать ее в качестве закуски?

– Мы в процессе, - заверил он ее, - но Берлиоза надо уговорить. Он убежден, что дебют будет сорван.

– Берлиоз дебютирует с новой оперой?
– Взволнованно спросила Тея.

Сабина обратила на нее холодные, сверкающие сапфировые глаза и спросила.

– Ты слышала о нем?

– Тея - виолончелистка, - напомнил я, пытаясь спасти ситуацию.