Непрощенный
Шрифт:
– А этой звезде чего надо, блин?.. Але!
– Монечка-зайчик, у меня ж с этим макаронщиком ничего не было, ну ни на полшишечки, клянусь! Я ж с ним просто в кафешке пять минут посидела! – плаксивым голосом заныла в телефоне Лизавета, Монина личная парикмахерша очень широкого профиля. – Он же мне в отцы годится, а ты меня выгнал…
В этот момент в дверь с мобильным просунулся Шварц:
– Монь, охрана с ворот спрашивает, Лизку впускать?..
Моня со зверским лицом показал телохранителю кулак и перебил Лизавету:
– А с кем было, а?
– Ну, Монечка, как ты мог такое подумать?
– Колись, говорю, я все знаю! А то щас чемодан с твоими трусами через ворота выкинут, и вали на все четыре стороны!
Лизка в трубке фальшиво всхлипнула.
– И про… про мальчика с танцев знаешь, Монечка?
– Про всех! У меня в кабинете частный детектив, с записями приехал!
– Ой, Монечка, я сама не знаю, как это получилось, девичьей честью клянусь, зайчик! Но я ж его руками не трогала, я ж ними в стенку упиралась, я не вру, Монечка, можешь на записи проверить…
– Я тебя проверю! Я тебя так проверю, мало не покажется! – прорычал Моня. – Шварц, скажи, пусть пропустят ее и сразу ко мне тащи! Воспитывать буду!
– Ага! – кивнул Шварц.
– Ой, Монечка, спасибо, зайчик! Я больше не бу… – разразилась слезливой благодарностью Лизка, но Моня выключил телефон. – Видал? – посмотрел он на Логинова. – И это после всего, что я для нее сделал, блин!
Логинов, с трудом сдерживая улыбку, поднялся.
– Ты только людей сперва по делу пошли, а потом уже с Лизкой разбирайся. И на всякий случай пробей насчет этого «макаронника». Навряд ли это Кащеев, но мало ли…
– Угу! – кивнул Моня, пожимая Логинову руку.
– И Лизку не прибей, – оглянулся уже в двери Виктор. – Она не виновата, время просто такое было, Моня: парни поголовно шли в бандиты, девушки – в проститутки…
32
Кащеев наконец отложил приборы и, приложив к губам салфетку, откинулся на спинку. Терпеливо ожидавший, пока он насытится, Купер кивнул на бутылку:
– Еще чуть-чуть виски, Григорий?
– Не откажусь, Чарли!
Купер взял в руки бутылку и слегка повернул голову. Сэм, молча сидевший все это время на диване, мгновенно оказался у стола и с проворством наследственного официанта убрал со стола лишние приборы. Несколько секунд спустя между Кащеевым и Купером остались только тяжелые квадратные стаканы, к которым вскоре добавилась незатейливая штатная корабельная пепельница.
Купер вытащил из кармана командорской куртки пачку сигарет «Филипп Моррис» и широко улыбнулся:
– Я знаю о вас все, кроме одного! Вы курите?
– Да, – кивнул Кащеев, – но мои сигареты…
Тут он повернул голову в сторону санузла.
– Угощайтесь!
Кащеев кивнул и протянул руку. Купер повернулся к Сэму. Тот тут же пружинисто вскочил на ноги.
– Сэм, мы должны поговорить с Григорием по душам. Так, чтобы никто не смог нас услышать!
Сэм Мэтью прошел к тумбочке, извлек из нее и включил компактный генератор шумов. После этого он направился к двери и, взявшись за ручку, кивнул:
– Можете быть спокойны, сэр! К двери каюты никто даже не приблизится!
– Я надеюсь на тебя, Сэм, – кивнул Купер.
Когда дверь закрылась, он посмотрел на Кащеева, успевшего закурить. Купер последовал его примеру, выпустил дым и сказал:
– Я правильно понимаю, Григорий, что за вами уже больше года охотится ФСБ?
– Да!
– И что если она до вас доберется, то вас ожидает мучительная смерть в подвалах Лубянки?
– Смерть – да, мучительная – несомненно, в подвалах Лубянки – под вопросом!
– Отличный ответ, Григорий! Я в вас не ошибся!
– Я сделаю все, Чарли, чтобы у вас не было малейшего повода в этом усомниться!
– Тогда третий вопрос: я правильно понимаю, что вы готовы на все, чтобы отомстить вашим бывшим коллегам?
– Да! Все, что я знаю, а знаю я немало, я готов сообщить вам либо любому лицу, на которое вы укажете!
На лице Купера возникло довольно странное выражение.
– Гм-м… Не хотелось бы вас разочаровывать, Григорий, но лучше сразу внести ясность. Верно?
– Да, Чарли, – немного настороженно кивнул Кащеев.
– Дело в том, что информация, которую вы готовы предоставить, как таковая меня абсолютно не интересует.
– А-а… – протянул Кащеев и умолк.
Он был здорово растерян. Купер кивнул:
– Я все объясню. Но сперва, чтобы рассеять ваши опасения, я хотел бы спросить – вы в курсе о программе защиты свидетелей, действующей в США?
– Да.
– Тогда что вы скажете о новых документах, аккуратном домике во Флориде с участком в несколько сотен акров и банковском счете э-э… на пять миллионов долларов?
– Я… Я буду бесконечно признателен правительству Соединенных Штатов и сделаю все, что от меня потребуется…
– Отлично, Григорий! Ни слова больше! – расцвел Чарльз Купер. – Я не ошибся в вас. Вы именно тот человек, который мне нужен! И мы с вами должны непременно выпить!
33
Логинов к нотариусу решил не ходить, чтобы лишний раз не светиться. При его работе оперативника излишняя известность могла вылезти боком. Тем более что он в настоящее время работал не просто под прикрытием, а еще и на территории соседней Украины – то ли дружественной, то ли враждебной, в последнее время было не понять. Так что Логинов не просто не пошел к нотариусу, а еще и поджидал некоего Курбатова, доверенное лицо Плотникова, в машине за углом. И зорко поглядывал по сторонам и в зеркала.
Доверенное лицо от агента отличается тем, что агент сотрудничает с завербовавшим его офицером спецслужб на постоянной основе, то есть вроде как сидит на зарплате. А доверенное лицо время от времени или вообще один раз выполняет одно отдельное поручение куратора. Но главное, что агент должен быть оформлен по всем правилам – с личным делом, подпиской о сотрудничестве и все такое. А это, конечно, петля на шею «подписанта». Вон Моня, чтобы вырвать у ФСБ свое дело, даже жизнью рисковал.
Поэтому офицеры спецслужб, чтобы не отпугивать народ, поступали очень просто. Они проводили агентов как доверенных лиц. И те, в благодарность, что называется, не жалели живота своего. Что касается Курбатова, то он был бизнесменом, и деньги ему были не нужны. Сотрудничал он с Плотниковым для того, чтобы получить российское гражданство. С некоторых пор паспорт с триколором стал весьма и весьма соблазнительной вещью.