Непросто Мария, или Огонь любви, волна надежды
Шрифт:
– Наверное, – выла я, уже истерически икая и полностью забыв про веревки. Задала важный вопрос: – А папа тоже что-то чинит?
– Не-э-э, – покачала локонами девочка. – Он не умеет. И так стыдится этого, что всегда закрывается в своей комнате на ключ, когда за ним приходят ночью, чтобы что-то починить.
– У-у-гу, – выразила я восхищение разумной предусмотрительностью Диего, катаясь по своему ложу. – А-ха-ха-а!
– Хорошо, – поняла меня Кара. – Буду рассказывать сказку дальше. Бабушка не нашла больше способов
– Это папа говорит? – сумела я все-таки спросить между икотой и судорогами.
– Не-а, – тряхнула кудряшками девочка. – Это Педро орет в саду, когда наблюдает, как Паоло прокладывает для Марселы новые дорожки, а та не хочет ему уступить.
– Я-а-а-асно, – выговорила я с четвертой попытки. – Расскажи мне лучше сказку, дорогая.
– Так вот, – уткнулась в книжку девочка. – Внучка не была потомком Терминатора и ничем, кроме дельного совета – «бросить эту дрянь, сама сгниет» – помочь не могла…
– Что здесь происходит? – В комнату стремительно ворвался Диего.
Догадываюсь, какое зрелище я собой представляла: красная, встрепанная, в слезах, бьющаяся в корчах и икающая.
– Тебе плохо? – озаботился мужчина, склоняясь надо мной.
– Мне хо-хо-хо-хорошо, – ржала я. – Я поняла, что детскими сказками можно убить! Испробовано на себе-бе-бе…
– Кара, – обратился к дочери встревоженный Диего, – что ты ей дала?
– Ничего, папа, – возмущенно ответила девочка, выпячивая нижнюю губу. – Кроме пищи для мозгов! – И потрясла книжкой.
– «Репка»? – углядел на обложке название Диего. – Теперь от этого плющит?
– А-а-а! – надрывалась я.
– Папа, ты ничего не понимаешь! – обиженно сунула книжку под мышку девочка, поцеловала меня в щеку и направилась у двери. У порога повернулась и сказала, обращаясь ко мне: – Я потом вернусь и расскажу тебе, почему мышка подержалась за кошку… с моей точки зрения!
– А-а-ау-у! – откликнулась я согласием.
– Мария! – потряс меня Диего. – Успокойся! – Тут его взгляд упал на измочаленные веревки. – Это что такое?
– Веревки, – заикала я.
– Вижу, – проинформировал мужчина. – Почему они в таком виде? Тебя кто-то развязывал?
– После твоей угрозы сделать неприличную зарядку, – хмыкнула я, – желающих не нашлось. Хотя очень странно. Судя по тому, как в вашем доме все ломается по ночам и как необходима женскому населению твоя мужская сила.
– Рад, что тебе весело, – заметил Диего, перевязывая путы наново.
– Нет, сладкий мой, – показала я зубы. – Весело будет тебе, когда я дотянусь до вазелина!
– Ты должна мне верить, – не отреагировал
– Ты тоже, – кивнула я в сторону баночки и тюбика.
– Это для твоей же пользы! – повысил голос мужчина, смахивая крем со столика.
– Мяу-у-у! – В комнату ворвался Дарси и, вскочив на меня, выгнулся дугой. – Фр-р-р!
– Вот что об этом думают честные коты, – заметила я, успокаиваясь и закрывая глаза. Все силы ушли на хохот.
– Завтра будем пробовать изгнать ифрита, – тихо сказал Диего.
– Да? – приоткрыла я один глаз. – Никак завтра я избавлюсь не только от него, но и от тебя? Приятное известие.
– Почему ты мне не веришь? – нахмурился мужчина, сверкнув аквамариновыми очами.
– Потому что когда любишь, – шепнула я, – отпускаешь. А ты тянешь к себе и мучаешь.
– Я надеюсь, – еще тише сказал Диего.
– Прекрасно, – со вздохом сомкнула я веки. – А вот надеюсь ли я?
Глава 27
Разъединение внутри меня.
Наедине теперь я… и снова я.
– Мария, открой глаза! – тряс меня этот… который ничего делать не умеет. Нормально.
Я пребывала в состоянии глубокого, почти летаргического сна, и разбудить меня было просто нереально, легче лох-несское чудовище на поверхность загнать.
– Отстань, зачаток человечества, – сонно пробормотала я. – Все у тебя с выкрутасами!
– Где? – опешил Диего.
– Руки мне выкрутил? – процедила я сквозь зубы. – Выкрутил. Значит, с выкрутасами.
– Прекращай зубоскалить, – попробовал приказать мне водный.
Угу, уже бегу и спотыкаюсь!
Пошевелила привязанными ногами. Бежать не получится. То есть напрягаться не будем.
– Не могу, – зевнула я, все еще не открывая глаз. – Это все, чем я могу двигать. – И опять впала в кататонию.
Но поспать в тот день мне было просто не суждено.
– Будь серьезной! – повысил голос мужчина. – Нам нужно поговорить!
– Серьезно?!! – приоткрыла я один глаз. – После всего, что между нами было, ты хочешь поговорить?
– Ну да, – не понял моего тонкого намека на толстые обстоятельства Диего. – А что?
– Ничего, – вздохнула я. – Говорить нам уже не о чем! Требую свободы души и отдохновения тела! – Категорично: – Без тебя!
– Скоро все соберутся, – не обратил внимания на мой выпад мужчина, расхаживая по комнате.
– На поминки? – обрадовалась я.
– Для ритуала освобождения!!! – почему-то заорал Диего.
– В смысле ты меня уже сам замочить не можешь? – обиженно опешила я. – Силенок маловато и позвал всех на помощь? Или призвал как свидетелей? Так я вроде никуда не убегаю. Лежу себе, медитирую о вечности… – И закрыла глаза, опять засыпая. Утренний сон всегда самый сладкий.