Непутевый ученик в школе магии 16: Наследование Йоцубы
Шрифт:
С лица Осаму исчезли все эмоции. Возможно, он пытался скрыть волнение. Но Кацусигэ видел, что на этой пустой маске — грязь, которая появилась не сегодня, и не вчера, а накапливалась многие годы.
— Такая невообразимая сила поставит под угрозу стабильность мира. А нам нужна сила, которая нас защитит. Мы не желаем могущества, которое пошатнёт мир.
— Однако это ответственность не Тацуи-куна, разве не так?
— Я не собираюсь заставлять его брать на себя ответственность. Запечатать его магию — это наша ответственность.
Кацусигэ осознал, что отца убеждать бесполезно.
— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — он решил прекратить бессмысленно болтать.
— Машиба и Шизука уже начали действовать.
— А Куроба-доно? — удивился Кацусигэ. Семьи Мишаба и Шизука не специализировались на шпионаже. По силе они были примерно равны другим членам Десяти главных кланов, но эксперты шпионажа Йоцубы — семья Куроба. Странно, что она не участвует в работе, требующей такого уровня тонкости.
— Семья Куроба тоже согласна с изгнанием Шибы Тацуи. Однако Куроба-доно сообщил, что они не будут вмешиваться, потому что его дети очень подружились с Тацуей.
— Ясно... Так что именно мне делать?
После объяснения, больше похожего на единодушное принятие решения побочными семьями, имевшими самые эффективные боевые силы, стало ясно, что сражения не избежать и они могут понести потери. В перспективе это не принесло бы ничего хорошего, потому Кацусигэ решил, что его роль заключается в том, чтобы свести жертвы к минимуму. А для этого необходимо знать планы.
— Ранить Миюки не нужно. Конечная цель — задержать её. Достаточно, чтобы она не добралась до главного дома в день Нового года.
Подход оказался более мирным, чем предполагал Кацусигэ, ему немного полегчало.
— Твоя очередь настанет 31 числа. Ты последний шанс на случай, если Машиба-доно и Шизука-доно провалятся.
— Пожалуйста, расскажи подробности. Если ты знаешь, то включая план Машибы-доно и Шизука-доно.
Отвечая на вопрос Кацусигэ, его отец заговорил о подробностях тайного сговора.
27 декабря, ночь четверга.
На военной базе Мацумото изнеможённый от тренировок лейтенант Ягути упал в кровать. Офицеру нужно быть образцом для подражания даже в личной гигиене — вот что заявлял его дорогой наставник, но у Ягути не было желания делать что-то ещё. С лета этого года, когда в результате одного случая отстранили его уважаемого командира, он будто впал в летаргический сон.
До того инцидента лейтенант Ягути принадлежал фракции, выступающей против сотрудничества с Великим Азиатским Альянсом. Во главе фракции стоял полковник Сакаи, и в ней было много неподкупных патриотов, которые открыто жаловались высшему командованию на угрозу Великого Азиатского Альянса и на риск соглашений с другими странами, несмотря на враждебность, которую они в таком случае на себя навлекли бы. Даже когда после «Выжженного Хэллоуина», прекрасной возможности победить в войне, командиры армии раньше времени заключили перемирие, полковник Сакаи и его сторонники не прекратили свои требования.
Благодаря этому к ним примкнуло ещё больше военных. Но как раз в это время их заподозрили в испытании нового оружия на гражданских, а точнее на учениках старшей школы.
Однако за испытаниями стояла семья Кудо. А сам инцидент — схема, чтобы выбросить полковника Сакаи и исполнительных членов «жёсткого курса против Великого Азиатского Альянса» из JSDF и поместить в военную тюрьму. Максимум сроком на пять лет, но с запретом на возвращение в армию. И ещё под вопросом было, смогут ли они вообще живыми выйти из тюрьмы. Некоторые из них умерли неестественной смертью ещё до заключения.
Лейтенанта Ягути оставили, потому что он имел низкое звание и был молодым. Ему также помогло и то, что он не был на месте, когда это дело произошло. Его передислоцировали в полк Мацумото на испытания усиленных костюмов для Особого механизированного пехотного тестового отряда. Его не понизили, это была часть официальной тренировки общей военной службы, тем не менее он утратил мотивацию и видел в этом повод убрать его из столицы.
Впрочем, без дела он не сидел и на тренировках показывал себя образцовым солдатом. Он был уверен, что если выложится на полную, то не опозорит ложно обвинённых сторонников жёсткого курса.
Ягути устал. С точки зрения постороннего он делал невозможное. Он продолжал напрягать тело даже когда утратил мотивацию. Но больше чем тело был исчерпан его дух. Наверное, именно поэтому в ушах послышался странный шепот. По крайней мере он так поначалу подумал.
— Кто здесь?! — но ощутив в комнате, где кроме него никого не должно было быть, признаки жизни, он мигом поднялся с кровати. Молниеносная реакция, несмотря на усталость. Тренировки уже впечатали в него это движение.
— Полковника Сакаи и приверженцев радикальной линии свергли Десять главных кланов и семья Йоцуба, — странный шепот, который можно спутать с шелестом деревьев под холодным зимним ветром, послышался из угла комнаты.
— Это правда? Но кто ты? В твоём заявлении есть основания?
— Я не могу показать доказательства, но это правда.
Ягути не пытался скрыть своего подозрения — естественной реакции военного, нет, любого человека.
— Тогда почему Десять главных кланов, в особенности Йоцуба?
Но и просто так забыть сказанные голосом слова он не мог.
— Организатор, указавший Йоцубам обвинить полковника Сакаи, ещё не удовлетворился.
Присмотревшись, лейтенант увидел в тёмном углу комнаты силуэт мужчины. Из этой тени и исходил голос, похожий на холодный зимний ветер.
— Организатор? Кто он?! Кто поливал грязью полковника?! — сильным тоном спросил Ягути, хотя и понизил голос, чтобы его не услышал сосед.
Однако ответа не последовало.
— Они собираются убить лидеров вашей фракции, включая заключённого в военную тюрьму полковника Сакаи.
Похоже, тень говорила лишь то, что хотела. Ягути поначалу подумал, что это запись, но вскоре убедился в обратном.
— Но это ведь глупо. Военная тюрьма отрезана от внешнего мира. Уровень безопасности там даже превосходит охрану резиденции премьер министра. Туда невозможно пробраться.