Неравная игра

Пирсон Кит А.

Вот теперь мне приходится иметь дело с собственной совестью. Достанет ли мне лицемерия подбить Клемента к использованию его нестандартных методов допроса или же я просто приму нежелание Эрика говорить?

Я подхожу к креслу.

— Прости, Эрик.

— За что?

— За мою слабость. Я не хочу этого, но если ты отказываешься объяснить, какого хрена происходит, у меня просто нет выбора.

Я поворачиваюсь к Клементу:

— Заставь его говорить.

— Ты уверена?

— Как раз не уверена, но, боюсь, без горечи сладкого не получить. В

общем, делай, что считаешь нужным.

Великан достает нож из ботинка. Эрик содрогается от одного лишь щелчка раскрываемого лезвия.

— Подожди! — вскрикивает он. — Предлагаю тебе сделку.

— Слушаю.

— Я все тебе расскажу, но при одном условии. После того, как я закончу, ты позволишь мне уйти и в полицию обратишься только завтра утром. Если это входит в твои планы, конечно же.

— Сначала послушаем, что расскажешь.

— Эмма, ты должна мне.

— Вот как?

— Разве я не приглядывал за тобой? Карьеру-то ты сделала лишь благодаря мне, ведь я направлял каждый твой шаг. Да если бы не я, тебя бы здесь попросту и не было. Эмма, это я тебя сделал.

Спору нет, как журналистка я многим обязана наставничеству Эрика, однако, как мне представляется, он все-таки чересчур преувеличивает свои заслуги.

— Эрик, не в твоем положении торговаться. Ты только и можешь выбирать, будет наш разговор проходить по-хорошему или по-плохому. Но расскажешь ты мне все в любом случае.

— Я старый человек, и если ты натравишь его на меня, я запросто могу умереть от сердечного приступа. И ты никогда не узнаешь правды.

Тут свое мнение высказывает Клемент:

— А тебе так важно сдать его фараонам, пупсик? Лично я не горю желанием общаться с ними, так что пускай выкладывает, что знает, да уе***ет. Для статьи сведений у тебя и без того целый вагон.

— Ладно, — фыркаю я. — Что ж, давай выслушаем тебя, Эрик. Зачем ты сфабриковал свою смерть и какого черта ты здесь делаешь?

Старик немного расслабляется, выпрямляет спину и начинает:

— Я здесь потому, что пытался помочь Алексу. Он влип в какой-то коррупционный скандал и пожаловался, что вы с дружком копаете под него.

— Но с какой стати тебе помогать Алексу? Насколько помню, вы не особенно-то и ладили между собой, когда работали вместе.

— Потому что, — вздыхает Эрик, — он мой крестник.

— Что? Алекс — твой крестник?

— Был, — спокойно поправляется он.

— Вот как? Но я проработала с вами обоими несколько лет, почему ни один из вас ни разу этого не упомянул?

— Я взял Алекса под крыло после гибели его родителей при кораблекрушении. Он только закончил университет, вот я и ввел его в журналистику, пускай специальность у него и была непрофильная. Обвинения в кумовстве мне были ни к чему, так что мы договорились не распространяться о нашей связи. Но не мне говорить тебе, что он совершенно не подходил для нашей профессии.

— Прости, Эрик, но пока объяснением и не пахнет. Черт побери, ты угрожал нам пистолетом — а раз ты уже знал о смерти Алекса, с чего тебе было его защищать?

Он проводит

ладонью по редким волосам и хмурится.

— По правде говоря, Эмма, исключительно из корыстных соображений. Алекс помог организовать мою смерть, и если вы его разоблачите, наверняка станет известно, что я еще жив.

— Что весьма кстати подводит нас к-моему следующему вопросу. Какого черта тебе понадобилось прикидываться мертвым?

— У меня не было выбора… И я совершенно серьезно.

— Я вся внимание.

— Примерно десять лет назад я способствовал разоблачению бывшего наркобарона по имени Джеймс Уайли. Именно благодаря предоставленным мною уликам мистера Уайли и осудили за наркоторговлю. А по освобождении он решил, что я должен компенсировать ему отсидку.

— Компенсировать?

— Выплатить ему чуть более миллиона фунтов за свою помощь следствию, если тебя интересуют детали. На сбор средств Уайли дал мне месяц, а в случае невыплаты грозился убить мою жену, а потом и меня.

— Почему же ты не обратился в полицию?

— Хороший вопрос. К сожалению, кое-какие улики я заполучил не совсем законным способом — ну, тебе ли не знать. И если бы об этом стало известно, мне светило бы длительное тюремное заключение за воспрепятствование осуществлению правосудия. А в моем возрасте такой срок почти наверняка обернулся бы пожизненным.

— Но почему, черт побери, ты не рассказал мне? Я бы помогла!

— Из-за стыда, пожалуй, и еще я не хотел навлекать на тебя опасность. Если бы Уайли стало известно о наших близких отношениях, он, как пить дать, и за тебя взялся бы. Да и потом, Алекс располагал всеми необходимыми средствами и связями для фабрикации моей смерти, так что так получалось проще. Хочешь верь, хочешь нет, но мне жаль, что так обернулось. Только это было единственным выходом.

Отчасти объяснения Эрика звучат вполне убедительно. Тем не менее пускай мне и становятся понятны его мотивы для помощи Алексу и имитации собственной смерти, что-то не устраивает меня ни в том, ни в другом случае…

— А тебе было известно, во что именно впутался Алекс? От чего ты пытался его защитить?

— Нет, я был совершенно не в курсе. Он сказал, что мне лучше не знать.

— И ты никогда не слышал о клубе «Клоуторн»?

Старик энергично мотает головой. Строго говоря, вполне понятно, почему Алекс не посвятил его в детали. Чем меньше людей знают правду, тем лучше.

— Ну так что теперь? — поторапливает Эрик.

Я получила большинство ответов, хотя и весьма дорогой ценой. Мой друг и наставник вовсе не тот человек, за которого я его принимала, а недостающие ответы Алекс унес с собой в могилу. Кроме груды папок, в доме для нас больше ничего интересного не остается.

— Эрик, я даже не в состоянии выразить, насколько потрясена твоими поступками. Умри ты прямо в эту секунду, не пророню и слезинки, так и знай!

— Знаю, а я не в состоянии выразить, насколько сожалею обо всем произошедшем. Для меня лучше бы ты горевала обо мне до конца дней, нежели узнала правду.