Нереальная реальность
Шрифт:
– Вы не слышали о таком Большом Японце? – решил попытать счастья Степан.
– Плантатор? – спросил бармен.
– Нет. Волшебник.
– Не слышал. Насчет колдунов – это к старой донне Люсии. Она готовит такие приворотные снадобья – до гробовой доски хватает.
– Ну что, заглянем к ней? – посмотрел на Лаврушина Степан.
– А чем черт не шутит.
Особых надежд на успех они не испытывали, но за что‑то надо было браться. И, разделавшись с кофе, оказавшимся неожиданно вкусным, и сыром с хлебом, они отправились на поиски.
Донна
– Можно?
– Заходи, – проскрипели несмазанные шестеренки ржавого голоса.
Внутри было достаточно просторно. В углу валялся ворох тряпья, скорее всего, заменяя постель. В центре комнаты стоял стол, на нем лежал залапанный грязными руками магический шар. С полотка свисали сухие растения, летучие мыши и мясные ошметки. В банках на идущих вдоль всех стен полках были колдовские снадобья, в которых мышиное дерьмо было самым приятным компонентом.
– О, чужаки, – окинув взором гостей захохотала – так же несмазанно скрипуче, донна Люсия – сухая и морщинистая, как растрескавшееся дерево, старуха с умными и проницательными глазами. Она сидела на ковре у стола на низких ножках. Перед ней пылал примус, на котором была миска с пахнущим навозом отваром. Она перемешивала отвар массивной серебряной ложкой. – Не из наших земель.
– Не из ваших, – согласился Лаврушин.
– И не из нашего измерения, похоже.
Немая сцена…Когда неожиданности сыпятся на голову, как зерно из комбайна, то даешь себе зарок – ничему не удивляться. Но тут же тебя огорашивают так, что ты стоишь и ловишь ртом воздух.
Когда к Лаврушину вернулся дар речи, он выдавил:– В смысле – не из вашего измерения?
– Да вы садитесь, сеньоры.
Лаврушин примостился на табурете, с которого смахнул мусор. Степан устроился на лавке. Он морщился, ловя запах варева.
– К старой Люсии пришли. И правильно, сеньоры. Зельица приворотного не надо?
– Нет, – замахал руками Лаврушин.
– А зря. Хорошее зелье. Чем ухаживать за дамой, подсыпал зельица – и она у тебя в кармане. Но если отравить кого – это не по моей части.
– Нам надо кое‑что узнать.
– И чего узнать?
– Большой Японец.
– Большой Японец, Большой Японец, – забормотала старуха, продолжая вертеть ложкой в отваре. – Большой Японец. Тьфу, вспомнила.
– Знаете?!
– Слыхала. В Ла‑Бананосе он.
– А где именно?
– Ох, не знаю… Вам, конечно, тут все незнакомо. Вы же из другого измерения.
– Да
– А то не видно? Эх, добрая моя душа. Люблю людям помогать. Направлю‑ка вас к моему амиго – дону Рубакису. Я ему так одну богачку приворожила, всю жизнь вместе прожили. Как голубки, – слеза покатилась по ее щеке.
– Если не затруднит. В долгу не останемся.
– Вижу в вас честных сеньоров… А как там в пространствах насчет мобилизации? Ничего не слышно?
– Чего?
– Мобилизации… Я‑то стара стала. Да и не нравится мне все это. Не по моей части.
– А кто мобилизует?
– Вы ничего не знаете? Везет… Записывай адресок‑то.
В ворохе бумаг и счетов в углу удалось найти золотой «Паркер». Степан записал адрес. Лаврушин положил на столик со снадобьями сто долларов.
– Большие деньги, – покачала головой донна Люсия.
– А, – махнул рукой Лаврушин.
– Очень большие деньги.
Купюра исчезла в тряпках.– Автобус до Ла‑Бананоса завтра в семь утра, – сообщила напоследок старуха.
Ночь друзья провели беспокойную. Спали по очереди, ожидая, что опять заявится Фредди со своим дурным юмором. Каждый бодрствующий в напряжении смотрел на друга, пытаясь не проморгать признаков начала стычки в загадочных глубинах сна со злобным властелином сновидений. Но, похоже, Крюгер потерял след…
– От донны Люсии? – спросил дон Рубакис – тучный мужчина с пышными усами, по большей части лысый, а где не лысый – там седой. Растительность будто перекочевала с его головы на руки и грудь. Он был в белом костюме и с револьвером за поясом.
– От нее, – кивнул Лаврушин, ожидая, что их сейчас выкинут вон.
– Ах, донна Люсия, – взор дона Рубакиса затуманился воспоминаниями. – Ах, молодость… Как же, как же. Я обязан ей всем. Где вы остановились?
– Пока нигде. Найдем тихий отель, – сказал Степан.
– Ни в коем случае! У меня большой дом. У меня большая семья. У меня много гостей. Еще двое не помешают.
– Вы любезны.
– Нет, это вы любезны, что согласились быть моими гостями.
– Но наша любезность ни в какое сравнение не идет с вашей, – решил поупражняться в политесе Степан.
– Что же, – согласился дон Рубакис. – Наверное, так и есть.
После того, как друзья расположились в гостевой комнате, их снова пригласили к хозяину дома в просторную залу с камином.
– Вы что‑то говорили о своих делах? – рассеянно осведомился он, теребя золотую с бриллиантом заколку пальцем, сдавленным массивным рубиновым кольцом.
– Вы ничего не слышали о Большой Японце? – спросил Лаврушин.
– Нет.
– Он же Змеевед. Он же Великий Чак.
– Не слышал, – Дон Рубакис указал на стаканчики с виски. – Угощайтесь.