Нереальная реальность
Шрифт:
– Зато с зеленью.
С долларами пускали везде. Отель располагался на площади имени Проктора энд Гэмбла, в центре которой стоял памятник этому загадочному персонажу. Несколько этажей в здании занимали офисы. Поднимались к себе на этаж друзья в соседстве с целой толпой мужчин и женщин – они походили на манекены из витрин и самой природой были созданы для того, чтобы на них развешивали одежду и опробовали кремы и лосьоны. У всех в руках имелись папки или дипломаты. Неожиданно девушка‑«манекен»,– А вы купили «Хэден Шолдерс»?
Так в былые времена вопрошали: «Ты записался добровольцем?»– Ага, – рассеянно кивнул Степан.
И тут же заработал:– Нет. Если бы вы купили шампунь «Хэден Шолдерс», у вас бы не было перхоти…
– Что?!
– А запах… Дезодорант «Собачий нюх» убьет запах пота и обеспечит вам отличное настроение.
– Припадочная, – грустно отметил Степан.
На счастье дискуссия развития не получила. Двери лифта раздвинулись, девица замерла у них на секунду, а потом, закатив глаза, жалко пискнув, свалилась на руки красавчику‑атлету, стоявшему на площадке.
– «Олд Спайс», – жарко произнесла она. – Это одеколон для настоящих мужчин. Я вся твоя.
– Духи «Импульс», – восторженно заголосил атлет, и выдернул из кадки цветок, другой рукой придерживая полуобморочную даму. – Я реагирую на «Импульс».
– Тоже припадочный, – сказал Степан, когда двери лифта закрылись.
Остальные «манекены» сохраняли каменные лица. Друзья с каждым отелем забирались все выше и выше. Их просторный трехкомнатный люксовский номер находился на тридцатом этаже. Они вышли на балкон. День был летний, ласково‑солнечный, без жары, но и без холодных порывов. Бесконечный город уходил за горизонт и терялся в неведомых далях.– Мегаполис, – сказал Лаврушин.
– Страна рекламы бескрайняя и не имеющая границ, – горько усмехнулся Степан.
В дверь номера по‑хозяйски забарабанили.– Кто там еще? – недовольно произнес Лаврушин.
Он открыл дверь. И увидел мужчину с угрожающе‑требовательным лицом.
– Вы знаете, что за удовольствия надо платить? – осведомился он. Его рука выразительно тяжелела в кармане хрустящего белого халата.
– А? – Лаврушин невольно отступил, ожидая худшего. Внутри у него все нервно подвело.
– Еда – это удовольствие, – прорычал гость. – После нее нарушается кислотно‑щелочной баланс во рту. А это опасность кариеса.
Он молча уставился на Лаврушина, ожидая, что тот скажет в ответ.– Ну? – вопросительно буркнул Лаврушин.
– Вам кажется, что от кариеса не убережешься. Но, – мужчина залучился ослепительной улыбкой и выкинул из кармана руку, в которой сжимал пачку жвачки, – сегодня мы имеем «Орбит» с ксилитом.
– До свиданья, – из‑за
Здесь они задержались аж на три дня. К «пианино» Лаврушин не прикасался. Денег на жизнь было выше крыши.
Вокруг царил сюр. Все аборигены были довольны – кто «вискасом», кто «тампаксом», кто «марсом» и «кока‑колой». Они жили достаточно напряженно – ни одной свободной минуты. Неутомимо кому‑то что‑то предлагали, что‑то демонстрировали, что‑то выкрикивали, в чем‑то убеждали профессионально поставленными голосами. И при этом все белозубо улыбались. Это была страна улыбающихся дебилов, рай потребителей, людей, которым не нужно ничего, кроме шмоток, техники, косметики. И это были дисциплинированные люди. Они старательно владели «сони» и неутомимо чистили зубы рекламируемыми пастами, изводили французское мыло «Камель натюрель» тоннами и без устали вкладывали деньги в инвестиционные компании.
Время от времени Лаврушин тянулся к «пианино», но тут же, будто обжегшись отдергивал руку:
– Не могу.
Свободного времени была тьма. Друзья путешествовали по городу. Заходили в магазинчики на Памперс‑проезде и в офисы на проспекте имени Пятилетия банка Империал, смотрели, часто не веря своим глазам, на причудливую суматоху.
…Магазин электроники. Продавец вцепляется в покупателя.– Купите «Тошибу»!
– Но на нем же ничего не видно.
– Правильно. Он работает без перерыва уже девять лет, и просто надо стереть пыль с экрана.
Соскребает толстенный слой пыли с ЖК‑экрана, за которым скрывается чистое изображение.
– Беру, – кричит покупатель.
…В универмаге на Степана кидается женщина с криком:– Вы покупаете стиральную машину «Бош»?!
– Нет, не покупаю, – пытается возразить Степан, но хватка у женщины не по‑женски железная.
– Вы купите ее! И каким порошком вы будете пользоваться?
– Зубным.
– Ах, нет. Только «Ариэль»…
– Мама! – восклицает рядом перепуганная девица, держа за рукав женщину. – Ты пользуешься этим моющим средством?!
– Да, дочка. А как может быть иначе?
– Но ведь «Фэри» требуется в два раза меньше!
– Правда? – пораженная мама застывает. – Но ведь так не бывает.
– Бывает, – расплывается в счастливой улыбке девица. – Даже я с этим средством стала экономной.
– Не верю!
– Давай поспорим на твою норковую шубу. Проведем эксперимент.
– Давай проведем эксперимент. Если это правда, шуба того стоит…
– Только в нашем магазине праздничные скидки на зимнюю одежду в сто двадцать процентов!..
В номере отеля тоже покоя не было. Сутра до вечера в дверь стучали, предлагали сотовую связь, компьютеры, мыло и прокладки.
Стук‑стук. Две десятиклассницы на пороге – одна страшная как смертный грех, с бугрящимся лицом, другая – очень даже ничего. Та, которая ничего, восторженно орет:
– У меня раньше были прыщи.