Нерозначники
Шрифт:
"И меня тоже повезут", -- мелькнуло в голове у мордастого шофёра. Он заулыбался во всю ширь лица, взял Ма-Мара под руку и повёл в сторонку.
– - Это хорошо, что я был, -- запел он елейно.
– - Опыту-то у меня -- загодя почуял. А так бы распрощался этот псих с жизнью. Это уж точно! Но это, боюсь, не поймут...
– - замялся чуть и тягуче выдал: -- Нельзя ли справку сделать, что он был... ну, сильно пьян?
– - и поспешно добавил: -- Любые деньги заплачу!
"Голова-то у него хоть и большая, а серёдка в ней, видно, никудышная совсем", -- подумал Ма-Мар, а вслух сказал, с радостью соглашаясь:
– - О! Это можно!.. Очень даже можно! И денег не надо,
Сомовья голова озадаченно выпучил глаза, не зная, радоваться ему или горевать.
– - Разве шофёр не поможет своему брату шофёру?
– - пояснил Ма-Мар и странно засмеялся -- как и в тот раз, когда голован педаль тискал...
Доктора тем временем каталку из машины выпрастали и Илью на неё аккуратненько положили. Вовсе ладненько у них получилось. Потом и в машину укатали -- делов-то.
– - Поможем, поможем. Как не помочь!
– - напоследок крикнул Ма-Мар и, снова хохотнув, бухнулся на водительское кресло.
Только с глаз скрылись, и сразу же из-за поворота... "Скорая помощь" выкатила, а за ней и милицейская машина.
– - Милиция! Милиция!
– - как под ножом закричала дородная дама и кинулась к властям, на ходу подбирая с дороги меховую шапку.
– - Это нелюди!
– - всхрапнула она и стала рассказывать, что с ней приключилось, да пальцем указывать, по ком тюрьма плачет.
Тут и прояснилось, что никто, кроме голована, и не помнит, как врачи выглядели. Да и вообще, как всё было, не видели...
Ну а Сомовья голова всё на свой лад переиначил, в самом лучшем свете себя выставил. Да так, слышь-ка, что у милиционеров никакого материалу не оказалось. Впоследствии ещё и пострадавшего не нашли... Выяснилось, что ни в какие он больницы не поступал и нигде о нём слыхом не слышали. Потом уж разбирательство и вовсе затихнулось. А как же, небось, непростая машина в аварию попала, большого человека с большими деньгами...
А с голованом, знаешь, интересная история случилась. Этой же ночью, после всех мытарств, он так напился, что на утро не только вчерашний день не узнал, но и забыл, куда на работу идти. Такие дела. Спасибо, супруга евонная подсказала. Пошёл, конечно: такое-то место! А там в нём надобности и не увидели, зелёну книжицу на стол бросили. Иди, дескать, не нуждаемся.
Сломали человека, что и говорить.
Посчитали они там с женой, сколь денег теряют, ну и прослезились, само собой. Вдовесок ещё горе: где такую работёнку найдёшь? Оно ведь, слышь-ка, все траты на годы вперёд спланированы. Убытки, одним словом, порон для семейного бюджету.
Напился в другой раз, да ещё лише прежнего. Как уж он там своим телом владал, вот только по дороге домой его машина сбила... Со сломанной ногой его врачи в больницу положили. А для властей справку специальную написали. Там в ней сообщили, что был такой-то сильно пьян, степень указали вовсе непомерную ("Уникальный случай в практике!" -- сказали). Словом, как тогда просил, исполнилось... Все мечты, вишь, сбываются -- только загадывай!
Зарубка 11
Волчица-сыромаха и другие волки
Едва отъехали верши от места бедового, как вдруг Илья зашевелился, в сознание приходя, и уж веки задрожали. А Лукерья словно того и ждала, сразу к нему со шприцом подступилась и по жилам лекарства снотворного пустила.
– -
– - Ничего ты не понимаешь в жизни, дурачок. И в любви тоже. Я тебе снов хороших приготовила. А проснёшься, и любимая рядышком...
Потом подумала немного и помощникам говорит:
– - Вот я здесь вильховку приготовила, -- вытащила из-под сиденья небольшой рулончик и Мирашу протянула.
– - Ильюшу на неё положите. И смотрите у меня, поаккуратней с ним! Живой человек всё-таки.
Сказала так-то и исчезла, и не попрощалась даже.
Покрутил Мираш вильховку в руках. Вовсе это бесполезная для верш штуковина. Чтобы по воздуху путешествовать, у них крыла есть. А если надо в мгновение ока где очутиться, можно и двойнятку себе сделать. Особенно когда далеко совсем. И никакие неболёты ненадобны. Вот как Лукерья в этом разе: сделала себе двойнятку... и поучаствовала во врачебной помощи, ни на секунду, стало быть, из ресторана не отлучаясь. Там-то уж она, помнишь, каких делов наворотила. Обернула здесь дела, как надобно, и обратно с живикой-коренницей слилась.
К слову скажу, Мираш с Ма-Маром тоже себе двойнятки сделали, также, слышь-ка, в ресторане сидеть остались. Только коренницы здесь, в машине.
Однако не о том речь. А вильховка -- это самый что ни на есть неболёт. Можно на ней грузы всякие перевозить, которые плотной сути, будь то живое или неживое.
На вид это рулончик обыкновенный, а если его тряхнуть, раскатывая, он по воздуху расправится. Далеко может вытянуться, так, что и концов не видать. И притом земли никогда не касается, хоть и кажется иной раз, что на земле плотненько лежит. На поглядку, как тропинка. Раньше вильховку так и называли: тропинка-вильховка. Шириной она всякая бывает -- какая нужна. И расцветки различные, хоть цветастые, хоть однотонные. Правда, этими разукрасами только верши любоваться могут, потому как для обычного глаза вильховка невидимая. И если что-нибудь на неё положить, тоже невидимым становится. Лукерья для того и дала вильховку, чтобы Илью незримо куда надо переправить. Ни к чему случайных людей беспокоить, понапрасну дивеса показывая.
Вот такая вильховка. Вроде не хитрый снаряд, а для людей заветная мечта. Ноги самому ломать не надо, место только укажи, куда доставить, и спи себе. Ветры на неё не действуют, и ни с чем она столкнуться не может. Потому и опаски никакой. Полезная вещица, что и говорить.
Мираш задумался, на вильховку глядючи, Ма-Мара и не слушает. Он там машиной управляется и говорит, говорит, ни на секунду не умолкает -- всё, что видит, с языка складывает.
– - Может, нам, деде Мар, вильховку опробовать? Дальше на ней полетим, а?
– - вдруг предложил Мираш.
– - Быстрей будет.
– - Оно и верно, быстрей, -- сразу отозвался Ма-Мар.
– - А куда торопиться? Сейчас в какую схоронь заедим и в свой черёд уничтожим этот прекрасный автомобиль, -- вздохнул отчего-то и говорит: -- А жалко, наши мастеровые старались, старались... Глянь, как ладненько сделали! Каждый винтик повторили, каждую складочку... и вдруг ненадобна. Каждый труд, он уважения требует. Наш-то, конечно, посерьёзней будет, мы тут человечью жизнь устраиваем, но и мастеровых уважить надо. Им теперь всё сложней и сложней приходится. Сам видишь, какая у человеков техника пошла! Не знаешь, как и подступиться! Вот хоть седнишний случай возьми. Лушенька наша, простота, говорит мне: "Останови, Марлуша, машину так, чтобы Ильюшу не покалечить". Я пока во всех тонкостях разобрался, насилу удержал. Вон лежит целёхонький, никаких поврежденьев. А мог и не успеть.