Несчастья бывшего парня
Шрифт:
Я не могу не заметить ее тонких намеков.
— Да.
— Поздравляю… наверное.
Она осуждает меня за то, что я ставлю бизнес выше любви. Я все понял. Это не совсем так, но я понимаю, что это должно выглядеть именно так. В то время я сделал единственный выбор, который, как мне казалось, мог сделать. Только расстояние заставило меня усомниться в этом.
— Как учеба?
Я меняю тему разговора.
— Ты ведь уже почти закончила, верно?
— Я заканчиваю учебу в мае, а после стажировки перейду на полный рабочий день.
Ее мрачная улыбка превращается
— Будь добр к моей сестре. Не заставляй меня сожалеть, что я проявила к тебе милосердие. Скажи, что я позвоню ей завтра.
— Конечно.
Не говоря больше ни слова, она хватает свой пухлый бумажник, вязаную лыжную шапочку и гигантскую цепочку с кольцами для ключей, затем кивает и закрывает за собой дверь с тихим щелчком.
После трех долгих лет я остаюсь наедине с Эрин Хоуп. Может, у меня будет шанс извиниться за то, что я не могу контролировать сейчас…и то, что я не знал, как остановить тогда. Возможно, она поймет. Но я реалист. Это Эрин. Благодаря безумному детству с родителями-трудоголиками, она была циничной еще до того, как мы встретились. Могу только представить, как она теперь будет осторожна.
В конце концов, я бросил ее в день нашей свадьбы.
Я прохожу мимо обычно обставленной кухни и углубляюсь в квартиру, которая имеет винтажную атмосферу Одри Хепберн. Это так в стиле Эрин. Мое сердце бешено колотится, когда я подхожу к ней ближе. Не удивлен. В конце концов, потерять ее было самой большой ошибкой в моей жизни. Не проходит и дня, чтобы я не думал о ней.
— Почему так долго? — она зовет.
Может быть, из спальни?
Она переехала после нашей помолвки. Мы оба это сделали. Квартира, которую мы делили здесь, в Лос-Анджелесе, вероятно, была слишком полна призраков и воспоминаний, чтобы она могла остаться. И после более чем двух лет в Нью-Йорке, я теперь обосновался в Лас-Вегасе.
— Эхо, ты ведь слышишь, да? Я изливаю душу, — со вздохом продолжает Эрин. — Знаешь, что еще хуже? Как будто этот ублюдок погубил меня. Я не могу испытать оргазм ни с кем другим. И, о боже, я все еще мастурбирую, думая о нем. Да что со мной такое?
Это может сделать меня засранцем, но я не против того, чтобы знать, что никому другому не нравились милые, миниатюрные формы Эрин так, как мне. На самом деле, когда я вспоминаю все способы, которыми я когда-то заставлял ее кричать, меня переполняет не только мужская гордость.
Жаль, что я не могу провести хотя бы одну ночь со своей бывшей снова.
Тихо я пересекаю шикарную черно-белую гостиную, затем нахожу спальню, спрятанную в алькове справа. Я прислоняюсь к дверному косяку, упираясь плечом, и наблюдаю, как мое глубочайшее сожаление шагает по маленькой спальне босиком — и в свадебном платье, которое я никогда не имел удовольствия видеть на ней.
Я чертовски жалею, что мы не добрались до алтаря, чтобы у меня было право обнять ее, поцеловать в шею и увлечь прямо в постель. Рассуждая логически, я знаю, что самым разумным сейчас было бы сообщить ей печальные новости о собственности, в которой находится ее ресторан, а затем, возможно, начать честный разговор о нашем прошлом, прежде чем я оставлю ее в покое. Может быть, после этого мы оба сможем исцелиться и быть счастливыми.
Потому что женщина передо мной явно не счастлива, и за это мне очень жаль.
— С тобой все в порядке, милая, — говорю я ей.
— Я тоже все еще думаю о тебе. Все время.
Эрин резко оборачивается, держа в руке почти пустую бутылку красного вина.
— Уэст?
Когда наши взгляды встречаются, это удар в солнечное сплетение. Я смотрю в ее темные глаза на потрясенном бледном лице. Она моргает. Ее розовые губы приоткрываются, как будто она хочет что-то сказать, но не произносит больше ни слова.
Моя бывшая невеста стала еще красивее, чем раньше. Как такое возможно?
— Привет, — говорю я хрипло.
— Этого не может быть. Я не видела тебя три года, а теперь вдруг вижу двух?
Она качает головой.
— Нет. Ты — галлюцинация. Ты исчезнешь.
Подавив улыбку, я положил теплую коробку из-под пиццы на ее смятую постель, стараясь не замечать, что простыни пахнут Эрин. Детская присыпка, ваниль и что-то мускусное, что всегда меня возбуждало. Я никогда не чувствовал подобного аромата ни на одной другой женщине. Я не могу его опознать, но хорошо знаю. Этот запах возвращает меня назад. Это мгновенно делает меня твердым.
— Я не плод вина или твоего воображения, Эрин.
— Но так и есть. Ты выглядишь как Уэст. Ты говоришь, как он. Ты такой же горячий, как и он.
Она качает головой.
— Но моя сестра знает, что лучше не пускать тебя ко мне. Эхо!
— Она ушла. Она позвонит тебе утром. Здесь только мы…и то, что я предполагаю, это пицца с колбасой, грибами и луком.
По крайней мере, судя по пикантному аромату.
— Я пришел поговорить с тобой.
Ее глаза сужаются.
— Мне плевать, что ты, пьяный глюк, помнишь, что я люблю есть. Уходи. Тебе здесь не рады.
— Нам надо поговорить.
Я приближаюсь медленными шагами.
Эрин отступает, качая головой.
— Остановись.
Я останавливаюсь.
Она фыркает.
— Теперь я знаю, что ты не настоящий. Оказывается, Уэсту, с которым я была помолвлена, было наплевать на меня и на то, чего я хочу.
Без сомнения, она видела это именно так.
— Может, присядем и поедим? Вежливо? Я хотел бы извиниться и объяснить, почему я здесь. Ты меня выслушаешь?
Эрин
Я моргнула. Затем моргнула еще раз.
Нет, Уэстон Куэйд все еще стоит в моей спальне, выглядя очень, очень реально — и очень, очень великолепно. Он все еще думает обо мне? Ха! Я ни на минуту в это не верю. Как я могу поверить? Кроме того, если он хочет извиниться, он должен быть миражом.
Разве что…когда в моих видениях Уэста он был в идеально сшитом костюме, с ухоженной бородой и безжалостно коротко подстриженными темными волосами?
— Я не собираюсь проводить эту ночь с тобой, особенно в воображаемой версии. Это сделало бы меня жалкой. А я не жалкая. Я просто пьяная.