Несчастья бывшего парня
Шрифт:
Я провожу большими пальцами по вздувшимся вершинкам.
— Еще?
Когда она поднимает веки, чтобы посмотреть на меня, ее глаза остекленевшие, возбужденные.
— Они болят.
— Я не об этом спрашивал. Хочешь еще, милая?
Сейчас, когда ее защита слабеет, я вижу, как она взвешивает, стоит ли ей рискнуть попросить о чем-то, что, как она знает, возбудит ее, или пойти по безопасному пути и настаивать, чтобы я просто погасил ее огонь.
— Я хочу, чтобы ты был внутри меня.
Она… все еще думает больше, чем должна.
— Да?
Я
Эрин вздрагивает и стонет, снова тянется ко мне.
Я снова прижимаю ее запястья к матрасу и опускаю голову, чтобы подышать на ее соски.
— Я думаю, ты хочешь еще. Я думаю, тебе это нужно.
В тот момент, когда я обмываю один, она напрягается, как будто готовится к этому ощущению. Я не потерплю этого, поэтому я с силой втягиваю набухшую плоть в рот, прежде чем медленно отпустить ее грудь, покусывая свой путь вниз по выступающему кончику. Она дергается и кричит, впиваясь ногтями в мои руки. Потому что она больше не может терпеть? Или потому, что она до смерти хочет, чтобы я продолжал?
Откинувшись назад, я изучаю ее разрумяненное лицо, прерывистое дыхание, рассеянный взгляд.
Секунды превращаются в минуты, пока я отмечаю каждую грань ее реакции. В этот момент она не отталкивает меня и не требует, чтобы я отпустил ее. Нет. Она выгибается подо мной в безмолвной мольбе.
— Мне это нужно, — наконец шепчет она. — Я так долго в этом нуждалась.
— Почему? — требую я, целуя ее чувствительные соски, приближаясь…но не касаясь их.
— Никто не знает мое тело, так как ты.
Триумф пронзает мою кровь.
— Никто и никогда не узнает, Эрин. Подумай об этом, пока я заставляю тебя чувствовать себя хорошо.
Я опускаюсь, чтобы подарить больше ощущений ее ноющим вершинкам. Лизание, покусывание, мгновение глубокого всасывания, за которым следует дразнящее прикосновение. Я наблюдаю за каждой ее реакцией, когда работаю над обеими ее грудями, наслаждаясь каждым изгибом, шипением и царапанием, которые она дает мне в ответ.
— Пожалуйста, — выдыхает Эрин. — Пожалуйста… Я умираю.
Наконец, она достигла того изысканного пика, когда возбуждение вот-вот превратится в боль. Именно здесь ее переполняет возбуждение. Теперь она даст мне все, что я захочу, особенно себя.
С улыбкой я встаю с матраса и нахожу презервативы в ее сумке, разрываю коробку и отрываю с ленты один фольговый квадратик. Я подхожу к ней и кладу презерватив ей на живот, затем со стоном провожу пальцами по ее киске.
— О, милая…
— Уэст!
Она извивается и поощряет, призывая меня заполнить бездну ее боли.
Я кладу пальцы на ее клитор и облизываю ее грудь.
— Скоро.
— Сейчас!
Не совсем. Я знаю, как далеко могу подтолкнуть ее. Я знаю, где инстинкт берет верх и потребность заглушает ее неуверенность.
— Еще немного. Я должен прикоснуться к тебе.
Когда я начинаю тереть ее самое чувствительное
— Достаточно!
Я удерживаю ее.
— Достаточно будет, когда я скажу.
Ее всхлип звучит как протест, но я знаю, что Эрин любит, когда я пропускаю ее доводы в постели.
Я снова ласкаю ее, на этот раз медленными, мучительными кругами, которые, как я чертовски хорошо знаю, только оттачивают ее боль до агонии, которая приближает к эйфорическому пределу.
Эрин упирается пятками в матрас. Под моими пальцами чувствую, как ее клитор набухает и твердеет. Она задерживает дыхание, начинает дергаться.
— Уэст!
Ее пронзительный, почти бессвязный голос говорит мне, что она растворится, если я не позволю ей кончить.
Теперь она точно там, где я хочу ее видеть.
Я отрываю пальцы от ее плоти, хватаю презерватив, раздраженный тем, что мои собственные руки дрожат, затем разрываю упаковку. Слава богу, маленькое резиновое колечко быстро скатывается вниз по моему члену.
Моя великолепная бывшая все еще кричит в знак протеста, когда я толкаю ее на середину кровати, прыгаю между ее вытянутыми бедрами, а затем врываюсь в нее глубоко, наполняя одним захватывающим дыхание ударом.
Когда ее распухшая плоть смыкается вокруг меня, из моей груди вырывается стон. Я не был монахом со времен Эрин, но никто, как бы мне этого ни хотелось, не ощущался и вполовину так хорошо, как эта женщина.
— О, так чертовски хорошо, — шепчу я ей на ухо.
Она откидывает голову назад и кричит. Видеть ее, запястья скованы моей хваткой, бедра неподвижны, это зрелище, о котором я мечтал миллион раз за последние три года. Тот факт, что это реально, только увеличивает мое желание еще в тысячу раз.
— Быстрее… — требует она.
Я качаю головой.
— Ты не контролируешь ситуацию.
— Почему ты?
— Потому что я знаю, что мне нужно. Я знаю, что нужно тебе.
Чтобы доказать свою точку зрения, я перекатываюсь на спину, беря ее с собой, пока она не седлает мои бедра и, слава гравитации, не загоняет мой член глубже. Эрин задыхается от этой новой волны удовольствия, но я не даю ей времени привыкнуть. Я тут же притягиваю ее к своей груди, беру ее губы и поднимаюсь под ней быстрыми толчками, снова и снова ударяя в это идеальное место…
Она вырывается на свободу.
— Уэст!
Мозг Эрин мог сказать ей сопротивляться капитуляции, но ее тело не позволит этого. Она извивается, когда врезается в мою ожидающую эрекцию, встречая меня толчок за толчком, когда царапает простыни и кричит в сокрушительный кульминационный момент.
Это самый чертовски идеальный момент.
— Вот так. Кончи со мной. Да… О, милая. Черт, ты такая красивая. Еще…
Крепко сжимая ее бедра, я провожу ее через вершину оргазма, а затем помогаю ей скользнуть вниз, пока она не превращается в вибрирующую плоть на моей груди.