Несколько минут счастья в обнимку с Ю А Гагариным.
Шрифт:
Утоляя жажду. И как бы я не старался сдержать её внутри, меня всё равно стошнило через некоторое время.
– Ничего страшного, - успокоила она.
Это выходят токсины,- с улыбкой сказала она.
– Не поддавайтесь паники. Затем она обернулась посмотрев на двери, и сказала;
– Ну, я, пожалуй, пойду. А то не дай бог, вернутся медсёстра и мне тогда попадёт от них. Ведь я с другого отделения; - заторопилась она.
Я взглянул на её белоснежный халат и на том месте, где должен быть комсомольский значок,
я заметил маленький крестик, аккуратно вышитый красным мулине.
Посмотрев ей вслед я, заметил как из фалды халата, выехала короткая юбка цвета мышиного туза. И пара босоножек на её стройных ногах,
обтянутых чёрными шёлковыми чулками, показались мне через, чур, казёнными.
– Что, тоже заметил?
– спросила Кейтлин.
– Ох уж достали эти К Г Э Б шники.
– А, К Г Э Б шники кто?
– поинтересовался я.
Это агенты К Г Б, расшифровать тебе, или сам догадаешься, - с ехидством разъяснила она,
злясь на мою тупость.
– Ну, я пойду! Мишь!;- сказала она.
И прежде чем я, что - то, хотел возразить, просто засунула мне в рот молсушку, леденец.
Ту же самую развернув, засунула себе.
Исключая возможности задавать мне вопросы, а ей давать мне на них ответы.
– Не знаю, почему, но у меня сложилось превратное мнение, что я ей надоел.
Но я всё равно спросил,- увидимся ли больше?
– Не знаю;- развела она, руками закатив глаза к потолку. И только в ту минуту, я заметил, что она была всё в том же розовом платье, и на ногах у неё были всё те же стоптанные босоножки, и на одной из них был сломан каблук.
Я посмотрел в окошко и увидал как в палату из синевы небес через мутную толщу оконного стекла пробивается солнечный зайчик. Снвчала медленно, потом всё быстрее набирая свою мощь начинвет кружится летая по стенам пала ты. кружа в соём круговороте всё то что попадается ему на пути. И я вдруг вспомнил и представил, что мы во дворе с кейтлин Висим на его крепких руках и обнимаем её папу. А он кружась и издавая звуки гапоминающим шум пропеллеров,
Кружит нас по двору.
И тут я увидал старшую мед сестру, входившую в палату.
– Кто посмел, кто позволил, - стала кричать она, выдернув из под меня облёванное полтнце, и крутя перед глазами кружку с недопитым кампотом.
Гроза.
Гроза застала настоятельницу женского монастыря, на коленях перед образом святой
Девы Марии.
Настоятельница молилась, крепко сжав, худые руки на своей груди, произнося шёпотом слова вечерней молитвы. Внимательно вглядываясь в пустоту угла, где на потемневшей стене плясали,
тени от огня задуваемого врывающимся сквозь разбитые витражные окна, ветром.
Сёстры, позади неё молились вместе с матушкой, усердно отбивая поклоны.
Беспрестанно прислоняясь лбами к каменным холодным плитам пола, они, шевелили, губами скрестив, на груди ладони рук. И от их напевного шёпота шёл гул, теряясь в вышине потолочного купола.
Молились все, каждый вечер, совершая обряд вечерней молитвы, прежде чем отойти ко сну.
Но в данный момент, молитвы их задерживались.
– Спаси и сохрани, - шептали губы, и многочисленные поклоны сестёр, своими кивками сотрясая воздух, ещё более колебали пламя курившихся свечей.
А сам образ, святой заступницы, как бы плясал, колеблясь на жару. Походя, на грешницу, поджарившуюся на сковородке, или на святую мученицу, горевшую на адовом костре.
Со стороны казалось, что рука, поднятая с двумя перстами, Покровительски осыпала всех кланявшихся, животворящими крестными знамениями. От чего молитвы становились громче.
Всё больше и сильнее доносились раскаты грома,
А трещавшая молния, сверкала в небе над монастырскими сводами, затаившегося в диких горах женского монастыря. Казалось само небо искажённое всполохом грозы, разверзлось, вверху. И исчадие ада, вместе с владыкой Вельзевулом, вот, вот изрыгнёт свой смертоносный огонь лавной серы. Польётся
на бедные головы бывшим грешницам.
– Настал та - ки, ссудный день, - богобоязненно шептали, молясь, сёстра.
– Не замолишь, у всех святых не выпросишь прощения, за все грехи наши, - думали они, готовясь к худшему.
Только смерть, может оправдать их, то - что не жили по законам божьим, не соблюдали заповеди его.
– Господи! Пресвятая дева Мария, заступница наша! Покровительница наша! Тебе одной уповаю, спаси и сохрани МА!
Шептала настоятельница женского монастыря матушка игуменья, Пелагея.
Господи спаси и сохрани МА!
– повторяли сёстра, послушницы.
Гроза гремела, бушуя в горах, метая огненные стрелы над Совиным ущельем.
Дождь бешено лил с небес. Большие капли потоком били о скалы, разбиваясь о камни на миллионы довольно мелких водяных пылинок. Невольно казалось, что вот, вот всё уйдёт под воду, и наступит всемирный потоп.
Сухие русла молниеносно заполнялись, водой стекая дальше, вниз по склону. И там ниже сливались воедино, образуя большой грязевой поток. Рождая собой свирепого зверя.
Часто, огромный валун, подмытый потоками, вырывался из почвы. И вот уже обвал, шумел над пропастью устремляя за собой другие валуны, прихватывая с собой до кучи, вывороченные с корнем деревья.
Горе животному или путнику окажись он в этот час в эту стихию, в столь гиблом месте.
Внезапно пришедшая Гроза. Примчавшаяся с палестины обрушилась на этот песчаный берег не пожалела ни кого.
Налетела внезапно, по разбойничьи, не предупредив, без объявления войны.