Несломленная
Шрифт:
Его окрылили слова Жанны о том, что Алена его любит. Не в ее интересах было бы это говорить, ведь таким образом она лишает себя последней надежды.
«Телефон абонента выключен или находится вне зоны сети» - упрямо доносилось из трубки.
Феликс помчался в салон Алены. Владелец антикварной лавочки, находящейся по соседству, сказал, что уже как с месяц Алену не видел. Дома ее тоже не оказалось. Уехала к родителям? Их беспокоить не хотелось, Виктор Иванович перенес инфаркт не так давно, поэтому он попросил Сергея аккуратно выяснить, как обстоят дела.
А со слов Марии Алексеевны они обстояли
От полученной информации Феликс словно постарел лет на сто. Он почувствовал себя таким немощным, что казалось, даже мыслительный процесс лишал последних сил. Алена попала в какую-то беду– это совершенно очевидно. И если бы не его ярцевское (а это практически ослиное) упрямство, Алена была бы с ним. Ну что стоило просто поговорить, сказать о своих чувствах, узнать, что она думает?
Он снова помчался к Жанне. На его звонок не было никакой реакции. Он позвонил еще раз с тем же результатом. Тогда он набрал ее номер на телефоне.
– Да, Феликс, что случилось? – недовольным голосом произнесла она.
– Открой дверь!
– Я не дома.
– Жанна, я позвоню в дежурку и скажу, поступил сигнал от соседей, что в квартире кого-то убивают. И твою дверь просто вынесут.
– Входи.
Феликс наметанным глазом заметил, что Жанна собирала чемодан. Из шкафа торчал не успевший спрятаться кусок платья. Ящик, в котором хранились драгоценности, не полностью задвинут, а роскошное покрывало не висит вертикально, а словно прикрывает предмет под кроватью, похожий на чемодан.
Крепко взяв несостоявшуюся беглянку за руку, он тихо, но так что у Жанны мороз по коже побежал, произнес:
– Рассказывай!
Глаза Феликса превратились в сталь, и Жанне ничего не оставалось, как покаяться. Она, правда, пыталась разыграть сцену из «Трех мушкетеров», в которой Миледи кричит о том, что «не виноватая она», но Ярцев еще сильнее сжал ее руку.
– Феликс, от ревности я потеряла голову. Я отправила ее в Тунис, чтобы там она устроила свою судьбу.
– Еще одно слово в сторону от темы и я тебя ударю. И мой кодекс чести меня оправдает. Поверь, я никогда никого не подставлял, не подтасовывал факты, чем нажил массу врагов, но для тебя я сделаю исключение. Если ты сейчас же не расскажешь всей правды, я засажу тебя за решетку за торговлю наркотиками в особо крупных размерах. Статья 228.1 УК РФ. От пятнадцати до двадцати лет лишения свободы. Ты знаешь, возможность и очень сильное желание у меня есть. На шантажиста, по-моему, тогда подействовало. А если с Аленой что-нибудь случится, я тебя убью. И не вздумай уехать из страны. Я передам ориентировки в аэропорты и на вокзалы.
И Жанне ничего не оставалось, как рассказать все. Влюбленный в нее Ярцев был благороден и романтичен, Ярцев, влюбленный в Алену, был непримирим и безжалостен.
??????????????????????????
Глава 14.1
Вытряхнув из бывшей любовницы все, что было можно, Феликс позвонил Рогозину, с помощью которого нашли последнее звено в преступной цепочке. Сын солнечного Узбекистана Рашид Улугбеков больше известный как Бай, на которого выходили работорговцы, когда он размещал объявления о продаже молодых телочек в интернете на страничке по животноводству. Виртуальные продажи.
Заикаясь
– На меня вышел некий Саид, я послал ему фото, получил деньги от фирмы, зарегистрированной в оффшоре, и договорились об условиях передачи товара и все. Больше я о нем не знаю ничего.
Перетрусивший делец дрожал, как осиновый лист. Очевидно было, что он выдал все, что знал. На изучение всей его бухгалтерии потребовалась бы уйма времени. А его –то как раз и не было. Поэтому Феликс придумал другой план.
Перед вылетом в Тунис Феликс забронировал на месяц квартиру в Хаммамете. В отеле селиться нельзя, так как штаб там не сделаешь. Чем меньше людей его видит, тем лучше. Нельзя привлекать внимание, поэтому надеяться можно только на свои силы.
Во-первых, официальное заявление о пропаже он подать не может, он ей не родственник, во-вторых, влиятельный и богатый человек везде может иметь своих людей. И не успеет Феликс задать пару вопросов, как Алену упрячут так, что и концов не найдешь.
Одному тоже тяжело, значит, нужен помощник. Рогозин, конечно, может бросить все и прилететь, но он понадобится в Москве, чтобы руководить процессом сбора информации.
Тимохин, молодой, совсем не похожий на сыщика, румяный, добродушный парень как нельзя лучше сойдет для роли беспардонного любопытного туриста. Пару недель в счет отпуска на ярцевском «ол-инклюзиве» скорей всего не будут для него в тягость. И Ярцев послал приглашение в приключение, заодно попросив забежать перед вылетом по одному адресу в Москве.
Нужен был еще один человек. Милый старичок, владелец нескольких дорогих клиник, который не раз заявлял о своем желании вернуть долг Ярцеву. И хотя Феликсу всегда претило с кого бы то ни было требовать долги, в сложившейся ситуации помочь мог только он. Возможно, были и другие возможности спасти Алену, типа вооруженного захвата страны и экспроприации гаремов или организации пролетарской революции, опять же с роспуском гаремов, но в них виделись сыщику некоторые изъяны.
Ицхака Моисеевича с женой и дочерью похитили бандиты с целью негуманного отнятия у него сети клиник. А Феликс спас их.
За единоличное задержание опасных преступников и спасение людей Ярцев был награжден Орденом Мужества и пожизненной благодарностью Когенмана, который не забывал напоминать, что в любое время дня и ночи готов прийти на помощь.
– Ицхак Моисеевич! Ярцев беспокоит. Извините ради Бога, но как говорят, если бы не крайняя нужда, я бы вас не потревожил.
– Феликс Андреевич! Вы же знаете, все, что угодно для вас сделаю. Я не могу выполнить только одно.
Ярцев удивился. В клятве старого еврея появился новый пункт? Интересно!
– И на что же я не могу рассчитывать?
– Сын мой! Я сделаю все, о чем бы вы не попросили. Единственное, в чем я откажу, это в руке моей Софочки.
– Ицхак Моисеевич! За что такая немилость?- Феликса разбирал смех. В голосе Когенмана чувствовался явный подвох.
– Чем же я хуже еврейских мальчиков?
– В том-то и дело, что вы лучше всех еврейских мальчиков, надеюсь, кроме вас это никто не услышит, поэтому я не желаю вам несчастья.
Звук был отличный, и Ярцев услышал, как обожаемая дочка Когенмана, несравненная Софочка, с характерной интонацией одесских евреев спросила: