Неслужебное задание
Шрифт:
— Мне нужна связь с Землёй. — сказала Анка, когда вся компания ввалилась на борт «Мимозы».
— Ты думаешь — у нас такой мощный передатчик? — едко поинтересовался Рек.
— Попробуй через местный канал. Мне, что ли, учить вас?
— На-Ла! Организуй!
Во время сеанса связи Анка честно поведала хмурому фон Кутченбаху о всех своих злоключениях. И об исчезновении прапорщика, и об убийстве Богаевского и о таинственном похищении трупа. И о своих соображениях по поводу чипа.
— И тело, и голову, я так понимаю, — вы не нашли. — сказал ей фон Кутченбах.
— Никак нет.
— Плохо. Насчёт чипа в мозгу… Это ты сама додумалась? — вдруг перешёл на «ты» фон Кутченбах.
— Так точно.
Полковник слегка поморщился:
— Догадливая. Хорошо. Богаевский был курьер-мнемоник. И теперь, как вы понимаете, у вас основная задача — найти чип. Любым способом. Можете хоть всю галактику взорвать к чертям, но чтобы чип был здесь. Я понятно объяснил?
— Так точно. А с прапором как? Он тоже ведь пропал.
Известие об исчезновении прапорщика, видимо, интересовало начальство куда меньше, чем пропажа инфочипа. На этом сеанс связи закончился.
— Ну что, капитан. Инфочип надо искать. А вот где — понятия не имею. — мрачно повернулась к Реку Анка, И труп тоже не худо было бы найти. Надо бы его на Землю отправить. А то не по-христиански как-то.
— Нет тела — нет дела. Есть тело — есть дело. — изрёк Дагвард заезженную банальность.
— Ты что-нибудь умное можешь сказать?
— Могу.
— Сделай милость.
— А я сегодня Первого Помощника Вождя видел.
— ?!
— Да! И сидел он в кафе с каким-то еврейчиком. Беседовали они как старые друзья.
— С евреем, говоришь?
Анка задумалась. Какая-то мысль мелькнула в её голове, но, вильнув хвостом, скрылась раньше, чем та успела её поймать. Анка нахмурилась. Она не любила неясностей.
— Это умное? — на всякий случай уточнила она.
— А что если? — предположил Рек.
— Что именно?
— Все эти события связаны! — выпалил капитан «Мимозы», явно ожидая, что сейчас его похвалят за догадливость.
Ожидания не оправдались.
— Бред. Тюряга тебе явно на пользу не пошла. На кой чёрт главному заказчику, если это действительно Первый Помощник, мчаться на место убийства? Чтобы лично освидетельствовать труп?
Рек сник. Гаврики, сидевшие тут же, не удержались и захихикали.
— ВОН ОТСЮДА!!! — срываясь на фальцет и теряя лицо, заорал Рек. Анка с На-Лой, не ожидая такого, подскочили на месте. Звуковая волна вынесла из кокпита всех, включая капитана.
— Ты чего, — белены объелся? — спросила Анка.
* * *
Труп они нашли. Вернее — нашёл его Шим-Панг. Совершенно случайно. Там же, в причальном ангаре. Тело, по иронии судьбы, затолкали в одну из дюз правого планетарного двигателя «Мимозы». Расчет тех, кто это сделал, был прост — после включения двигателей температура в сопле за несколько секунд поднимается до нескольких тысяч градусов. Тело мгновенно сгорело бы без остатка.
— Ты как к чёрному юмору относишься? — спросила Анка хмурого Река. По его лицу было видно — куда он хотел послать их всех вместе с чёрным юмором.
— Только твоя врождённая интеллигентность тебе это сделать не позволяет? — подначила спецназовка. Рек ничего не сказал, сунул руки в карманы комбинезона и, резко развернувшись, пошёл на корабль. С находкой он предоставил разбираться остальным. Анка двинула за ним.
— Мне нужен сеанс связи с Землёй. — сказала она На-Ле, игнорируя Река.
Фон Кутченбах её рассказу не удивился и дал добро на возвращение.
— Тело возьмите с собой. Похороним его как положено. По-христиански. У вас есть холодильник?
— Есть. Даже два. — ответила На-Ла, — В трюме.
— Отлично. И второе. На станции сейчас находится наш человек.
— Это который еврей? — снова встряла На-Ла.
Фон Кутченбах нахмурился.
— Его зовут Аарон Цукерберг. — сказал он, — Возьмите его с собой. Точнее — вы все поступаете в его подчинение.
— А чип?
— Вам понятен приказ? Вы поступаете в подчинение к Аарону Цукербергу. И отныне все вопросы к нему. — ответил фон Кутченбах и отключился.
Легко догадаться, что Аароном Цукербергом на самом деле был генерал от инженерии и лорд Гиора Эпштейн.
Н-да. А я оказалась права. Богаевский при жизни был интересной личностью. Курьер-мнемоник. И в мозгах у него был инфочип, за которым и охотились. Для чего беднягу предварительно замочили, а потом отрубили голову. Так. И что мы имеем с гуся? Убит курьер-мнемоник. Значит — кто-то знал, как он выглядит. А прапор, — если убийца — он, — знал Богаевского в лицо? Мог. Теоретически. Если ломанул базу данных. А может — и ломать не пришлось. Вопросов стало ещё больше, а ответов не прибавилось. Думай, спецназ, думай. Кстати, неплохо бы план действий составить. Есть у тебя план, мистер Фикс? Точнее — штабс-капитан? Нихерашеньки у тебя нетути! Кто мог охотиться за Богаевским и тем, что он вёз? Тайна сия мне не известна.
Паскудно, штабс-капитан, но тебя опередили. Спецназ, твою мать! Поздравляю, спецназ, — ты в жопе!
Глава 8
Мысли товарища Марта
Железный Март ещё раз достал из кармана переданную ему Гиорой записку. Вернее, запиской этот довольно пространный трактат можно было бы назвать весьма условно.
— Они уже диктуют нам условия. — пробурчал Первый Помощник.
Гиора же, по сути, набросал пункты целой политической программы. И то, что там было написано, означало полную смену курса руководства планеты. Гиора рекомендовал новому правительству Счастья Человечества отказаться от существующего общественного строя, возродить институт семьи и брака, ввести свободу совести и вероисповедания, свободу политических партий и объединений, разрешить (пока весьма ограниченно) частную собственность, покончить с самоизоляцией и… ну там много чего было — шесть густо напечатанных убористым шрифтом листов с двух сторон.
— Возрождение института семьи. — снова пробурчал под нос товарищ Март, — Как он это себе представляет? У нас выросли целые поколения людей, понятия не имеющих — что это такое! А вероисповедание? Опять же — десятилетия атеистической пропаганды. Утопия!
Товарищ Март резким движением свернул листы и сунул их в карман пиджака.
Когда-то их предки бежали на эту планету, чтобы жить именно так, как они живут сейчас. Бежали в поисках идеала. Утопии, забыв, что при попытке воплотить утопию в реальности — она превращается в кошмар. Потому что ни одна утопия не учитывает свойство человеческой природы.