Несомненная реальность
Шрифт:
– А на самом деле?
– На самом деле так и есть. Но вы сами понимаете, что пропагандистская война ничуть не менее – а иногда и более – важна, чем война настоящая. Мы не могли себе позволить противнику иметь на руках такой козырь. Поэтому в последние три десятилетия у нас довольно нерегулярно проводились выборы, в которых всегда побеждал действующий Народный Председатель. Для этого в список помимо него вносили никому не известных статистов, а сверх того – пару-тройку известных министров, которые перед самыми выборами свою кандидатуру снимали. В результате объявленный результат всегда составлял примерно девяносто процентов голосов в пользу действующего Нарпреда.
– Объявленный? – приподнял бровь Зубатов.
– Ну, вы же сами понимаете, – пожал Олег плечами. – Неважно, кто и как голосует, важно, кто и как подсчитывает голоса. Ну так вот, в результате некоторого стечения обстоятельств я оказался в том списке в качестве статиста. А потом – потом действующий Нарпред внезапно скончался, а следующей ночью ко мне наведался Тилос – курирующий меня Хранитель…
Полчаса спустя слегка охрипший Олег утомленно откинулся на спинку стула.
– Вот и все, собственно, – заключил он. – Пришел я в себя на лужайке перед той пивной, ухватил вас за рукав, ну, а дальше вы и сами все знаете.
Зубатов задумчиво барабанил пальцами по столу.
– Одно из двух, Олег Захарович, – наконец произнес он. – Либо вы гениальный сумасшедший, либо не менее гениальный провокатор. То, что ваш нынешний рассказ идеально согласуется с записями в вашем личном деле… э-э-э, я имею в виду историю болезни, других вариантов не оставляет. Господин Болотов определенно утверждает, что вы не сумасшедший. Значит, провокатор. Но кому и зачем могло прийти в голову придумывать вам такую легенду и напускать на меня? А, Олег Захарович?
Вместо ответа Олег молча продемонстрировал левое запястье. Несколько секунд Зубатов молча смотрел на браслет электронных часов, потом опустил взгляд.
– Если бы не это, – тихо сказал он, – я бы давно запер вас в самую надежную камеру в Матросской Тишине. Уж простите за откровенность, но я все-таки не могу поверить в вашу историю. Вы не сумасшедший, я – тоже. Придраться к вашим россказням я не могу – все детали безукоризненно соответствуют друг другу.
Значит, вы талантливый провокатор, других вариантов не остается. Только ваши часы и еще вот это, – он жестом фокусника извлек откуда-то залитое в пластик удостоверение Народного Председателя, – и останавливают меня – пока. Но, поверьте мне, рано или поздно я докопаюсь, кому и зачем потребовалось подослать вас. Ведь ваша задача – выставить меня на посмешище, не так ли, Олег Захарович?
От неожиданной перемены тона начальника Охранного отделения у Олега мороз прошел по коже. Сидевший перед ним внимательный и чуткий собеседник внезапно исчез, уступив место следователю с жестким безжалостным взглядом, от которого хотелось держаться как можно дальше.
– Отвечайте, ну! – не давая опомниться, хлестал его голосом Зубатов. – Кто вас послал? Сазонов? Ратаев? Я вас вижу насквозь! Убирайтесь отсюда вон, вы, жалкий человечишка! Убирайтесь! И передайте своим хозяевам, что они еще пожалеют о своих поступках!
Олег с трудом подавил вскипевший в нем гнев. Он подался вперед и резко хлопнул ладонью по столу.
– Тихо! – рявкнул он. – Что вы себе позво… – Он осекся, внезапно вспомнив, что власть Народного Председателя осталась где-то далеко-далеко, в ином мире, и резко выдохнул. Впрочем, своей цели он достиг – замолчавший Зубатов изумленно смотрел на него во все глаза. Было видно, что так на него не кричали уже очень давно.
Дверь в кабинет распахнулась, и в нее вбежал секретарь. Он растерянно переводил взгляд со своего начальника на гостя.
– Простите, Сергей Васильевич, забылся, – Олег криво усмехнулся. – Однако продолжим. Нам еще есть о чем поговорить.
Помедлив, Зубатов кивнул, и секретарь медленно, оглядываясь через плечо, вышел.
Дождавшись, пока он покинет кабинет, Олег продолжил:
– Я понимаю ваши чувства, Сергей Васильевич, – ровно продолжил он. – Вчера я почитал местные газеты, и понимаю, что после словечек типа "зубатовщины" вам довольно сложно верить людям на слово. Вас не только задергали враги, но и не раз предавали друзья, верно? Если вы действительно верите, что я подослан к вам в качестве провокатора, я встану и уйду, поскольку дальше нам общаться бессмысленно. Если я хоть как-то вживусь в ваш мир, я постараюсь возместить вам убытки, связанные с моим лечением и содержанием. Но вы действительно верите, что я подослан?
Директор Охранки вздохнул и ссутулился.
– И чем же вы займетесь? – язвительно спросил он. Впрочем, из его голоса уже ушла ледяная ненависть, а горящий взор потух. – Пойдете милостыню на паперти просить? Боюсь, таким образом вам до конца жизни не наскрести на возмещение… хм, убытков.
– Ну, как минимум я грамотный человек, и какая-то общая подготовка у меня имеется, – пожал плечами Кислицын. – Наймусь лаборантом на какую-нибудь кафедру или клерком в контору… да хоть кладовщиком, а там видно будет. Не переживайте, не пропаду. Но ведь на самом деле вы не хотите от меня избавиться. Ваша вспышка – всего лишь способ дополнительной проверки. Не знаю, выдержал я ее или нет, но не думаю, что вы всерьез имели в виду то, что говорили. Так?
– Замашки у вас – истинно императорские. Уж и не упомню, когда на меня так рявкали в последний раз, – проворчал Зубатов. Впрочем, в его глазах блеснули веселые искорки. – Понимаете, господин Народный Председатель, ваша история… м-м-м, я бы сказал, чрезвычайно интересна, но если бы не вещественные ее подтверждения, я бы выкинул вас на улицу, а то и засадил в камеру. Я, конечно, стараюсь отслеживать новые веяния, и новеллы господ Уэллса и Верна почитывал для ознакомления, но все же ваша версия… невероятна. Ладно бы вы с Марса в полом снаряде прилетели, а то ведь раз – и оттуда сюда. Ну сами посудите – что бы вы сделали на моем месте?
– Вот как раз на это я могу ответить! – Олег постарался улыбнуться самой обаятельной и неотразимой из своих улыбок. – Именно над этим я и думал весь вчерашний день. Не знаю, почему первым делом в вашем мире я натолкнулся именно на вас, но, похоже, это судьба. Мы просто созданы друг для друга, и я постараюсь доказать это вам как можно быстрее. А для начала мне нужен лишь кабинет, стол и один-единственный помощник – скажем, тот же господин Крупецкий. И, разумеется, какое-никакое денежное довольствие. И если через месяц я не докажу вам свою полезность, можете выбросить меня на улицу или даже засадить в камеру. Как дурака или провокатора. Что скажете?