Несомненная реальность
Шрифт:
– А то ж! – кивнул филер. – Знаю, конечно. То добже, что вы, пан, спросили – те забегаловки, что поблизости от вас имеются, только и годны на то, чтобы тараканов морить. Едем?
– Ты как себя чувствуешь? – осведомился Олег у Оксаны. – Не надоело дома питаться?
– Ну… – та дернула плечом. – Я могу и дома. Что я в ресторане не видела? И потом, у тебя денег лишних много?
– Местные рестораны куда дешевле, чем у нас. Не волнуйся, раз в неделю мы можем себе позволить выбираться на люди. Ведите нас, пан Крупецкий!
Ресторан располагался в мрачном замусоренном переулке. Олег помог спуститься Оксане и растерянно огляделся по сторонам.
– Вы уверены, что это действительно хороший ресторан? – шепотом осведомился он у филера. – А то как-то неуютно здесь…
– Ну, не все же русским поляков в болота заводить, – усмехнулся тот. Очевидно, это была какая-то местная шутка. – Иногда и полякам отыграться можно. Не волнуйтесь, пан Кислицын, все в порядке.
Все действительно оказалось в порядке. Негромкие приглушенные голоса посетителей, чистые лавки, столы, накрытые белыми скатертями… Шика в заведении не чувствовалось, но еда оказалась выше всяких похвал. Жареный поросячий бок Олег уплетал с таким аппетитом, что Оксана даже незаметно толкнула его в бок.
Насытившись, Олег пристал к Крупецкому, расспрашивая того насчет местных верований. Тот, казалось, весьма удивился такой необразованности и на вопросы отвечал немногословно. Во всяком случае, внятного объяснения, чем же так существенно отличаются православные от католиков, Олег так и не получил. Не считать же, в конце концов, принципиальным отличием способ изображать богов – статуями или картинками? Впрочем, после того, как Крупецкий случайно обронил несколько слов о патриархе и папе, все более-менее прояснилось. Похоже, что, как и известные Олегу по своему миру религии, организованное христианство стремилось в первую очередь заполучить власть над верующими, а потому вопрос о том, кто самый главный начальник, неизбежно оказывался важнее всех прочих.
Бывший Нарпред хмыкнул. Это знакомо. Судя по обмолвкам Зубатова и вытянутым из Крупецкого сведениям, православная церковь являлась в стране еще одной ветвью власти. Это следовало, например, из того факта, что с младенчества окрещенный в католичество Крупецкий для того, чтобы устроиться работать в жандармерию, был вынужден перейти в православие. Это следовало учесть… для чего? Олег попытался выстроить в голове общую схему государственного устройства Российской Империи.
Император, дворянство, церковь… Картинка вырисовывалась не то, чтобы совсем уж четкая и стройная, но более менее понятная. Становились понятными и сильные и слабые стороны подобного строя. Последних, похоже, имелось куда больше – огромная империя просто не могла управляться таким негибким способом. В его мире это отчетливо показала Вторая революция. Здесь же дело шло к тому, что успешной может оказаться уже первая, и эта революция не за горами. Он хмыкнул еще раз.
Похоже, действительно настало время перестать изображать из себя слепого кутенка и переставать тыкаться куда попало. Следовало продумать, на чьей стороне хочет оказаться он, бывший Народный Председатель Народной Республики Ростания, в заваривающейся каше, и что ему должно делать.
Впрочем, решать этот вопрос здесь и сейчас он не собирался. Для начала следовало еще с месяц повариться в местной каше и окончательно разобраться в ситуации. А пока… Пока от скуки умирать ему явно не придется. Интересно, где же все-таки можно найти воздухонепроницаемую ткань и что такое "каучук"?
15 сентября 1905 г. Москва, явочная квартира в Марьиной роще
– Зиновий? В такое время? – человек, открывший дверь, явно встревожился, увидев товарища в неурочное время. – Что случилось?
– Снова типография, Саша… – выдохнул Литвин, известный соратникам по кличке "Седой", протискиваясь в неширокую щель. – Сегодня ночью… Полиция накрыла явку в Яме, арестованы трое, захвачен набор брошюры – его даже не успели рассыпать, а также полсотни отпечатанных экземпляров.
– Черт возьми! – выругался Грязин, в партийной жизни – товарищ Худой. – Что Доссер?
– Леший цел, – Литвин рухнул на стул и тяжело, с хрипом задышал. – Как раз накануне отлучился, понес прокламации в тайник. Он мне и сообщил, когда по возвращении чуть было не вляпался жандармам в лапы.
– Вторая за два дня, – скривился Грязин, тщательно задергивая шторы, попутно осматриваясь. По тихой улочке в это время никто не ходил, но рисковать не стоило. Да и насчет филеров лишний раз проверить никогда не мешало. – Ох, Зиновий, кто-то стучит. Кто-то из наших на самом деле провокатор. Нужно срочно что-то делать.
– У тебя есть кто-то на подозрении?
– Нет. Хотя Леший отлучился на удивление удачно…
– Ой, да брось, Сашка, – отмахнулся Литвин. – Я его много лет знаю. Он товарищ надежный, не предаст. Поверь моему опыту – это не из старых товарищей провокатор. Кто-то из новичков, а то и просто чей-то знакомый, заметивший что-то подозрительное и решивший подзаработать сребренников. Плохо у нас с конспирацией, очень плохо.
– Видимо, да, – сумрачно согласился Грязин, присаживаясь на второй стул. – Нужно тщательнее относиться к этому вопросу. Боюсь, у многих началась преждевременная эйфория, люди разболтались. Если и дальше так дело пойдет, окончательно расслабимся и попадем в лапы жандармов тепленькими. Но какая же все-таки сволочь этот Зубатов, какой сукин сын! Помнишь, как все радовались, когда его поперли с поста директора Охранки? И как только выкрутился, как вернулся? Ох, надо было его ликвидировать, пока была возможность!
– Задним умом все крепки, – пожал плечами Литвин. Он уже слегка отдышался, взгляд снова приобрел обычную прищуренную твердость. – Но сейчас ничего не попишешь. Он без охраны на улице не появляется, а в конспирации не меньше нашего понимает. Нет, нужно форсировать события, причем срочно. Что у нас запланировано помимо Миусской трамвайной подстанции?
– Забастовка типографов намечена на двадцать первое сентября, можно ускорить. В Орехово-Зуево не сегодня-завтра народ поднимется на забастовку, товарищи работают. А подстанция – это когда? Я не в курсе, у меня другие заботы.
– На двадцатое наметили. Нужно кое-что организовать. Хотя… и там на два-три дня ускорить можно. Этим я займусь. Типографов нужно ускорить обязательно.
Устроим полиции такую веселую жизнь, чтобы ей совершенно не до нас стало.
– Ускорим, не проблема. Но этого мало. Это все такие мелочи, что мы не слишком отвлечем от нас внимание. По крайней мере, Охранка от нас не отстанет, филеров демонстрации разгонять не посылают. Нам отчаянно не хватает массовости, не хватает крови, чтобы людей поднимать. Что с тюрьмой?