Неспособный к белизне
Шрифт:
Но время в первую очередь требовалось и ему самому. Впервые за свою жизнь Он обзавёлся настоящими документами, выданными консульством США в Парагвае на имя американского гражданина Сэмюэля Форса. Этот Форс незамедлительно приобрел старинный особняк в Аргентине. В буклетах риэлтерской конторы, оформлявшей сделку, здание выглядело белоснежным парусником, с высокого утеса взмывающим то ли в небеса, то ли рвущимся в синь Атлантики. На деле же там всё так обветшало, что потребовало капитального ремонта. Рабочих и строительные материалы пришлось доставлять за тридевять земель, ибо цивилизация обошла стороной эту местность, лишенную удобных гаваней и достаточных запасов пресной воды.
Еще гудели бетономешалки и визжали циркулярные пилы, а Сэмуэль Форс набирал по всему миру испаноязычных
Незадолго до этого настал момент, который Он до сих пор и торопил, и оттягивал, пока не убедился в полной готовности. В единый миг, не подлежащий измерению, его сознание растворилось во Вселенной. Этот сопровождалось таким мощным энергетическим выбросом, что содрогнулись даже Стражи, непосредственно не занятые наблюдением за Землей. Вместо Него на атлантическом побережье Аргентины остался некто Сэмюэль Форс — пожилой человек, богатый, но без излишеств, еще здоровый, но не вечный, чей астральный след был неотличим от следов миллиардов земных обитателей. Заинтересуйся им кто угодно — хоть самый въедливый следователь, хоть Просветленные, ни при каких обстоятельствах Сэмюэль Форс не смог бы добавить к своей биографии ни строчки.
Тем не менее, Форс оставался частью Его, только теперь малой частью. Остальным стала вся Вселенная. Он растворился во множестве звезд и планет явленных и сокрытых миров, в каждом мыслящем, а также лишенным этой способности существе. Он стал Богом, но Богом ущербным, не способным созидать. Он многое приобрел (не зная, что именно), многое потерял. Например, присутствовал в любом Просветленным, не имея возможности прочитать их мысли (палец, нажавший на курок, не осознает действия своего хозяина). Мог чувствовать, но не действовать. Он даже ощущал присутствие демиургов — именно ощущал, не умея связаться с ними. Впрочем, таковое желание его не посещало.
Кондрахина Он вычислил мгновенно, поскольку стал частью его. Но, оказалось, что Предначертанного Врага невозможно убить, не ступив на поверхность мира Белведь в материальном обличье. Но, в этом случае, победа стала бы практически невозможной: Кондрахин и моложе, и сильнее, и просто более подготовлен к схватке, исключающей магическое воздействие. А никакая магия на Белведи невозможна. Ну, что ж, спешить некуда. Рано или поздно Кондрахин покинет Белведь, вот тогда, именно в тот момент, когда откроется туннель, Он и нанесет свой беспощадный удар. Удар, от которого нет защиты. Тревожило разве одно: как долго выживет тело, оставленное на Земле? Он еще не был готов, подобно демиургам, принять навеки бестелесное существование.
Он принялся ждать, находясь повсюду. Поначалу, пока не освоился с новыми возможностями, было интересно что-то пробовать, пребывая во всем. Позднее, убедившись, что приобрети новое можно, только расставшись со старым, Он заскучал. И хотя времени, как такового не стало — оно соединилось с пространством — что-то, тем не менее, тянулось.
И однажды Он познал страх. Что-то внезапно вырвало кусок его сущности, заставив запаниковать. Удар нанес не Кондрахин, не Просветленные, и даже не демиурги. Это был некто совершенно неведомый, неосязаемый, а потому вдесятеро более опасный враг. Когда паника улеглась, Он осторожно подверг ревизии свою вселенную. Потеря оказалась не столь серьезной, как показалось вначале. Как будто оторвали палец или вырвали клок волос вместе со скальпом. Больно, но не смертельно. И, если бы не внезапность
Он проанализировал чувства и действия своих противников. Кондрахин вовсе оказался в неведении относительно происшедшего. Просветленные растеряны, но не обескуражены. Чувств же демиургов прочесть было невозможно — они их просто не испытывают. Поначалу, уловив реакцию Просветленных, Он ощутил злорадство. Но позже, разобравшись, что более других пострадал именно он, а Просветленные, по сути, выступили в роли сочувствующих, Он растерялся сам.
Миновал миг, а, может быть, вечность. Именно столько ему потребовалось, чтобы понять: происходит что-то, по сравнению с чем его соревнование с Просветленными — детская игра. Он вернулся в тело Сэмюэля Форса, осторожно втянувшись в него, как улитка в свой хрупкий домик.
Всё чаще Просветленным приходилось созывать ареопаг, и причиной этому стала череда печальных событий. Миры исчезали и раньше — бесследно и внезапно, но прежде подобные катастрофы случались раз в тысячу, а то и более лет. Память о них, конечно, не стиралась, но становилась бледнее, теряя эмоциональную окраску. Так, европеец XXI века совершенно спокойно читает за вечерним чаем о гибели Помпеи или о нашествии орд Чингисхана, и волосы его не встают дыбом.
Но когда гибель миров стала случаться во всё возрастающем темпе, восприятие ситуации кардинальным образом изменилось. Вместе с солнцами, планетами и их спутниками исчезали с карты Вселенной целые цивилизации разумных существ, из числа которых в свое время произошли сами Просветленные. Даже когда демиурги — творцы всего сущего — назвали имя своего избранника, призванного спасти Вселенную, особой радости и светлых надежд это не вызвало. Просветленные прилежно и тщательно готовили Кондрахина к выполнению им самим неведомой миссии, даже не предполагая, способности какого рода ему понадобятся. Юрий, помимо прочего, получил неплохую подготовку как обычный диверсант. Нужно ли ему это? Просветленные не знали. Избранник демиургов научился отслеживать астральные и ментальные следы, мысленно воздействовать на мертвую и живую материю, снимать и накладывать заклятия, мгновенно перемещаться между мирами. И всё же, по сравнению с любым Просветленным, он оставался начинающим учеником, играющим ребенком, не лишенным талантов. Как же мог он противостоять чудовищной силе, поглощающей миры? Почему демиурги сами не остановят гибельный процесс? Ведь не может Кондрахин превосходить их, бестелесных и вездесущих, даже если сам когда-нибудь достигнет уровня демиурга. Он станет равным им, но не высшим над ними.
Четыре экспедиции Кондрахина — на Иоракау, Землю, Тегле и Амату — подтвердили его чрезвычайно высокую выживаемость и удачливость, но не более того. Любой Просветленный, обладай он правом вмешательства в чужую жизнь, достиг бы тех же целей, что и Кондрахин, и быстрее, и изящнее. Но демиурги сделали свой выбор, и не считаться с ним было тем же самым, что и отрицать своё собственное существование. Вот почему Кондрахина следовало и обучать, и оберегать. И пусть он ищет свой путь для выполнения ему предначертанного. Пусть хватается за любую соломинку, если та способна удержать на плаву и его самого, и все гигантские миры.
О существовании Предначертанного Врага Просветленные узнали раньше, чем Юрий. Узнали, но не смогли понять его функции. Ясно, что он не мог быть причиной убыстряющейся гибели Вселенной, но вот являться проводником того Нечто, чего не понимали и боялись, — вполне возможно. Предначертанный Враг охотился за Юрием, стало быть, он должен быть обезврежен. Следствием стала посылка Кондрахина на Белведь.
Если попытаться перевести мышление Просветленных на примитивный земной язык, то они преследовали три главные цели. Во-первых, уберечь избранника демиургов. Даже если Предначертанный Враг проникнет на Белведь, где невозможна никакая магия, он во всём будет уступать Юрию. Во-вторых, Просветленные ждали активности своего противника, и в этом не ошиблись. Ну, и, в-третьих, нельзя безоговорочно исключить возможность того, что Юрию повезет найти способ предсказывать наступление и место очередной катастрофы.