Неспящий
Шрифт:
В ответ послышалась новая волна возмущений, но человек с письмом тяжело вздохнул и поспешил раствориться в толпе.
После оглашения новостей поселение будто бы накрыла мрачная пелена. Что произошло в Литорисе, никто доподлинно не знал, но все подозрения были нелицеприятны настолько, насколько это вообще возможно. Однако все будто бы избегали этой темы и даже на празднике последней дороги будто притворялись, что ничего не произошло. Лишь иногда, хмельными вечерами, из дальних углов захудалого трактира доносился робкий шёпот: «Началось», «Заговор», «Они наконец решились».
***
— Снова ничего не нашёл? — сочувственно спросила девушка, взбираясь на балкон дома Виатора и присаживаясь рядом с ним на край, свесив ноги вниз.
— Ничего, — вздохнул Тори.
— Может, мы ошиблись?
— Могло бы и не быть. Но тогда бы ты вчера не выторговывала у трактирщика двойную порцию Виджи, — мрачно опустил глаза Тори. Спек понимающе вздохнула и уставилась вдаль, провожая взглядом маленькие гребешки волн, заходящие на берег.
— А когда всё закончится…
— Всё закончится. Наконец-то.
— И всё станет как прежде? — с опаской спросила девушка.
— Конечно, — Тори взглянул на неё с мягкой улыбкой, — ведь ради этого мы и проделали этот тяжёлый путь.
— Верно. Знаешь, — она подняла глаза к небу, — сейчас я понимаю, что всю жизнь боялась одной единственной вещи: что всё останется как прежде. И счастливой меня сделало то, что в один прекрасный день всё изменилось. Когда в дверях амбара появилось полуживое окровавленное тело, чуть не обрекшее меня на гибель…
— Эй! Ну сколько можно! Мы ведь вернулись за тобой! — нарочито обиженно, но с долей усмешки вскрикнул Тори и легонько толкнул девушку в плечо.
— Слабый аргумент, когда тебя пытаются забить камнями, — съехидничала Спек, потирая ладонью левое предплечье. Тори развернулся лицом к ней и осторожно взял руку девушки, проведя пальцами по массивному тёмному синяку.
— До сих пор не прошло? — спросил он, практически перейдя на шёпот. Его переполняло чувство горькой вины и сожаления. Он не мог обманывать себя в том, что испытывал то же самое в тот момент, когда они вернулись, чтобы спасти её. Но сейчас он воспринимал Спек совершенно иначе и действительно чувствовал ответственность за всё то, что она пережила по его вине.
— Мне правда очень жаль, — продолжил он, — я бы очень хотел, чтобы ты никогда не увидела всего этого.
— В таком случае, я прожила бы жизнь зря, — напряжённо ответила девушка, — тейна Тори, — замялась она, — не уходи…
— Но я же здесь, — улыбнулся Тори, — куда же я теперь отсюда денусь?
— Сейчас здесь. Но однажды ты найдёшь своего последнего, и тогда… — её голос задрожал. Виатор внимательно посмотрел на неё, но не нашёл отклика даже во взгляде — девушка будто бы съёжилась в комочек, опустив глаза и понизив голос. Её била мелкая, едва заметная дрожь. Сейчас она казалась такой маленькой и беззащитной. Наконец, Спек подняла глаза, и Тори увидел, что они блестят в свете уже поднявшейся над водой луны. Но блестели они не от привычного болезненного свечения, а от заполнивших их слёз. Вдруг девушка резко подалась вперёд и Тори почувствовал прикосновение её губ на своих. Голова мгновенно пошла кругом — ничего подобного он никогда не испытывал, да и не надеялся испытать. В животе всё свернулось в острый нервный комок, а мысли разлетелись по сторонам, абсолютно утратив связь между собой. Он машинально сжал предплечье девушки чуть сильнее и перестал противиться поцелую, позволив себе ощутить его глубокую теплоту. Неожиданно Тори отпрянул от неё с глухим стоном, едва не потеряв равновесие. Он согнулся в плечах и вскрикнул, приложив ладонь к груди.
— Тейна Тори? — взволнованно прошептала Спек, потянувшись к Виатору, как вдруг её зрачки расширились от ужаса и удивления. Сквозь его пальцы пробивался яркий белый свет, становившийся ярче с каждым мгновением. Уже через несколько секунд он стал настолько слепящим, что смотреть на него было просто невозможно. Тори молниеносно сорвал тонкий шнурок со своей шеи и отбросил его в сторону, рванувшись к девушке. Он прижался спиной к стене, сжав Спек в объятиях. Её слёзы переросли в истерические рыдания, её будто бы разрывало на части от страха и непонимания. Да и сам Виатор окончательно растерял остатки сознания, пытаясь совладать с нарастающим внутри ужасом.
— Я с тобой, — одержимо шептал он, — я тебя не оставлю.
Он не мог сказать наверняка, верил ли он сам своим словам сейчас, но, наверное, впервые он не хотел смотреть правде в глаза. Желание верить во что-то порой влияет на восприятие действительности гораздо сильнее, чем вера искренняя и на первый взгляд непоколебимая. Последняя оказывается гораздо беззащитнее в момент, когда её разрушают о суровую действительность. Вера же, черпаемая из отчаянного самообмана, исходит из изначального выбора человека не принимать реальность такой, какая она есть. Конечно, это далеко не самый простой и куда более травмоопасный для души путь, но иногда каждому из нас требуется луч света, даже если не видишь ничего на расстоянии собственной руки. Ведь кто ещё будет светить для нас на пороге непроглядной тьмы, если не мы сами?
***
Спек не говорила о произошедшем, но и не покидала дома Тори, будто боясь, что разрушив этот маленький мир вокруг них, она даст свершиться чему-то неотвратимому. Хотя нельзя сказать, что осознание неизбежности не отразилось на ней: она стала молчаливой, задумчивой, напуганной и совершенно на себя не похожей. Тори же, напротив, пребывал в постоянном смятении. Он суетливо сновал по берегу, то неуклюже бросая камни в воду, то присаживаясь на песок и тут же вскакивая обратно. Он и подумать не мог, что человек может испытывать подобные чувства. Его сознание раскололось надвое, он пытался уложить в нём роящиеся мысли, упорядочить их, найти хотя бы одно возможное решение или оправдание для себя, но каждый раз терпел в этом фиаско. Выходов из ситуации было всего два, и ни один из них ему не хотелось принимать как должное. Ситуация казалась ему до боли знакомой — наверняка Аббе переживал ровно те же самые чувства на севере. Но одно дело — разрушить жизнь другого человека, и совсем другое — стать палачом своей собственной. Тори понимал. что единственно верный выбор здесь только один, иначе весь проделанный путь оказался бы напрасным. После смерти Рарэ он отчётливо осознал, какое влияние он оказывает на мир, увидев своими глазами все нанесённые им кровоточащие раны в ткани мироздания. В конце-концов, он просто рука судьбы, предназначения, лишь кукла в руках двенадцати, направленная в этот мир, чтобы исполнить задуманное кем-то куда более мудрым и сильным духом. И не ему, жалкому рыбацкому сыну, решать, кому жить, а кому умирать. Он просто исполняет высшую волю. Без нареканий.
Но, поднимая глаза, он видел зелёный платок, развевающийся на ветру вместе с золотистыми кудрями цвета спелой ржи. Видел, как она лежит на его балконе, глядя в бескрайнее небо. О чём она думает сейчас?
Почему-то сейчас Тори показалось стыдным задумываться о подобном. С момента их встречи они так сблизились, узнав друг друга. словно старые друзья, прошедшие жизнь бок о бок. Она доверила ему все свои воспоминания и мысли, приоткрыв ему дверь в свой маленький закрытый мирок, а теперь он должен уничтожить его. Разрушить все дома, дворцы и колонны её прекрасных юных мечтаний и помыслов, превратить всё это в грязную серую пыль. Как она посмотрит на него в последний раз? Как он сможет посмотреть на неё и занести клинок над этой тонкой шеей, полностью занявшей его сны и желания?
Возвращение домой теперь казалось не конечной целью, а чем-то сродни наказанию. Как ему вернуться к прежней жизни, забыв всё, что произошло с ним здесь? Кем он станет, так сильно переменившись? Как научиться жить без неё?
Краем глаза Виатор заметил чёрную тень, промелькнувшую у отвесных скал. Он в недоумении тряхнул головой, будто бы давая до отвращения знакомой фигуре исчезнуть из поля его зрения, но силуэт не сдвинулся с места. Несмотря на то, что человек стоял довольно далеко, Тори прекрасно различал его очертания. Более того, он мог заметить, что взгляд фигуры прикован к нему. Сам себя не помня, он бросился вперёд, максимально быстро сокращая дистанцию, но тень не предпринимала никаких попыток к бегству. Виатор легко узнал в ней Ари, и в эту минуту его переполнили гнев и ненависть, застилающие взор. Только не здесь, только не сейчас. Настигнув девушку, Тори резко затормозил прямо перед ней, поняв перед собой столп песка и пыли. Тяжело дыша, он посмотрел ей в глаза ледяным взглядом, но впервые их зелёное свечение не выглядело колким. Не было сомнений, что травница чем-то напугана. Она подняла глаза на Виатора и негромким голосом произнесла: