Несравненная
Шрифт:
Его друзья буквально задохнулись от изумления. Затем заговорили все сразу:
— Возможно ли это?
— И ты ни о чем не догадывался?
— Почему? Как? Невероятно!
Граф снова поднял руку:
— Я знал, что у вас будет много вопросов. Могу сказать лишь одно — он экономил на всем и копил деньги всю свою жизнь, делая вложения в различные компании, которые сначала тщательно проверял. Кроме того, у дяди были довольно крупные вложения в Америке, которые стали его козырной картой, поскольку дивиденды от этих вложений увеличивались с каждым годом.
— Я не слышал более удивительной истории! — воскликнул Джимми. — Ройдин, дружище, прими мои поздравления! И если мне самому не посчастливилось стать Мидасом [1] , то я искренне рад, что к тебе судьба оказалась более благосклонной.
— Спасибо, Джимми. Хочу пообещать вам одну вещь: я никогда не забуду своих старых добрых друзей.
Он выпил еще немного и сказал:
— На самом деле по дороге сюда я думал, как же мне получше отблагодарить вас за вашу преданную дружбу, которая связывает нас уже столько лет. И у меня возник замечательный план. Надеюсь, он вам понравится.
1
Мидас — Золотой Царь, в греческой мифологии царь Фригии, сын Гордия. В награду за почет, оказанный учителю Диониса Силену, получил от бога необычный дар — все, к чему прикасался Мидас, превращалось в чистое золото. — Примеч. пер.
На минуту он отвлекся, так как в гостиную вошли еще три молодых джентльмена.
— Ройдин, ты ли это? Где же тебя черти носили? Мы по тебе уже успели соскучиться!
— Я вернулся, господа, — ответил граф, — и я остаюсь. Присаживайтесь. Позвольте раскрыть вам мои планы.
Когда молодые люди уселись, граф налил им шампанского и заказал еще бутылку. Он рассказал вновь прибывшим о своей удаче, а затем спросил:
— Сколько нас?
— Десять, — ответил Чарли, оглядывая всех присутствующих.
— Тогда, я думаю, нам нужны еще два человека, — объявил граф. — Тринадцать собирать не будем, это несчастливое число.
— Тебе, я полагаю, нет причин бояться плохих чисел! — пошутил кто-то.
— «Легко пришло, легко ушло», — процитировал Джимми Понсонби, — и что бы ни имел в виду Ройдин, я уверен, что двенадцати человек нам будет вполне достаточно.
Пока он говорил, в комнате появились еще двое мужчин, которых Джимми тут же позвал присоединиться к компании. Одним из них, как успел отмстить Ройдин, был сэр Мортимер Мартин, который ему никогда особо не нравился. Тем не менее граф ничего не сказал и поприветствовал его как ни в чем не бывало.
Вслед за сэром Мортимером вошел еще один молодой человек — баронет Эдвард Хау, которого называли также Гарри. В былые годы он был закадычным другом графа.
— Рад, что ты здесь, Гарри! Я надеялся увидеть тебя в Лондоне.
— И я очень надеялся, что встречусь с тобой, — ответил Гарри. — Как же ты мог оставить нас так надолго?
— Если бы это зависело от моего желания… Я как раз рассказывал нашим друзьям о своих приключениях. Но послушайте же, что я намерен устроить, чтобы развлечь вас и выразить свою благодарность за все годы, проведенные вместе.
Бокалы снова были наполнены. Приятели Ройдина сидели в своих креслах, подавшись вперед, чтобы не пропустить ни единого слова.
— Я полагаю, вы бы хотели узнать, каковы мои намерения теперь, когда я стал богат. Слушайте же: я хочу самых красивых киприоток Лондона, я хочу самых лучших лошадей, и я хочу, друзья мои, устроить для вас небывалую вечеринку в моем замке, куда вы все и приглашаетесь!
Последовали бурные изъявления восторга, кто-то даже захлопал в ладоши.
— Ну, имея такое состояние, с первым у тебя проблем не будет, — заметил кто-то, намекая на киприоток.
— Поскольку мне нужно подготовить замок, у меня не будет времени лично заниматься поиском девиц. Это — ваша работа.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Чарли.
— Сегодня понедельник, — сказал граф. — Я предлагаю вам приехать ко мне в пятницу. Пусть каждый из вас приведет с собой киприотку, которую считает самой красивой в Лондоне.
— Это, бесспорно, Дэйзи, — сообщил Джимми.
— Наоборот, — запротестовал Чарли, чуть ли не набрасываясь на него. — Лу-Лу обставит ее как нечего делать!
Он был настроен весьма агрессивно. Потом и другие присоединились к нему.
— Мэвис просто великолепна, с ней никто не сравнится!
Упоминались еще Милли, Эми и Дорис. Неизвестно, сколько бы продолжался спор, если бы Ройдин не сказал:
— Послушайте, я предлагаю решить эту проблему по-другому.
— Что ты еще придумал, Ройдин? — поинтересовался Чарли.
— А вот что: я хочу, чтобы каждый из вас привел с собой киприотку, которую считает самой красивой, и мы устроим между ними конкурс — своего рода соревнование. Тот из вас, кто приведет девушку, набравшую наибольшее число голосов, получит приз в тысячу фунтов.
— Тысячу фунтов? — присвистнул Джимми.
— Да, тысячу фунтов, — подтвердил граф. — А победившая девушка получит в подарок роскошную сверкающую вещицу.
Воцарилась тишина, удивлению присутствующих не было предела, и граф продолжал:
— Будут назначены также второй и третий призы — так же, как и на скачках.
— На каких еще скачках? — спросил кто-то.
— Одной из самых экстравагантных выходок моего отца было строительство ипподрома, который долгое время никто не использовал. Сейчас это небольшое поле с беговыми дорожками. Но к субботе там будет все готово для проведения настоящих скачек. Вы можете соревноваться на своих лошадях, а можете взять одну из моих. Надеюсь, к тому времени мне удастся найти несколько отличных скакунов для моей конюшни, — объяснил граф.
— И каковы же ставки? — спросил один из друзей.
— Такие же, как и на киприоток — тысяча фунтов победителю каждого заезда, а их будет всего четыре. Пятьсот фунтов пришедшему вторым и триста пятьдесят — третьему.
— Звучит заманчиво! — Джимми потер руки. — Хочу сказать, Ройдин, что жизнь в деревне не повлияла на твои мозги. В Итоне ты всегда был заводилой во всех наших проказах и шалостях.
— И в Оксфорде, между прочим, тоже, — подхватил Чарли.