Несравненное право
Шрифт:
— Но, сигнор, — Бласко посмотрел на графа, словно видел его впервые, — может быть, не все они виноваты одинаково?
— Да, не все… Но жизнь у них одна, — Шандер словно бы сразу постарел, но лицо его выражало непоколебимую уверенность в своей правоте, — впрочем, сейчас мы все узнаем. Уррик пад Рокэ! — Гоблин, бесстрастно созерцавший предыдущую сцену, наклонил голову в знак того, что слышит. — Можешь ли ты поклясться честью, что кто-то из присутствующих здесь невиновен в убийствах и доносах?
— Нет, — последовал четкий ответ, — я могу поклясться честью только в том, что видел собственными глазами. Я могу назвать тех, в делах которых не сомневаюсь.
— Назови, — потребовал Шандер. И Уррик назвал. — Что ж, эти умрут здесь и сейчас. Клириков — в Кантиску. Те, чья вина не подтверждена, поедут с нами в Гелань. Если до конца месяца не найдутся свидетели их преступлений, они будут отпущены. Ее Высочество и ее телохранителя также необходимо доставить в Кантиску, и сделать это придется вам, Бласко. Выедете утром. Я еще должен написать письма Его Святейшеству и Его Величеству… Да, голову Годоя надо куда-то положить… Я бы ее вовсе сжег, но тут нужен совет кого-то, сведущего в магии. Как бы то ни было, ее тоже придется взять с собой. Что вы стоите? Выполняйте!
— Но, сигнор, вы всерьез полагаетесь на слово этого гоблина?
— Да. Он поклялся честью. Гоблины не лгут, а этого к тому же я знаю лично. Он назвал только тех, в чьей вине уверен, и я не собираюсь продлевать их пребывание в этом мире. Вы видели Белый Мост, впереди лежат Гусинки, и таких гусинок по Благодатным землям не счесть. И все по милости подобных тварей. Михай был страшен, но эти… эти еще страшнее. Потому что они всегда есть и всегда будут, и стоит только появиться кому-то в силе и свистнуть, как они бросятся предавать и душить… Так вот эти больше ничего подобного не сделают. И не смотрите на меня так, я отвечаю за свое решение и перед людьми, и перед королем, и перед тем, кто над нами. Если он, конечно, есть!
Глава 40
Криза облегченно вздохнула, увидев лагерь. Все в порядке, она не отстала, хотя повозки тащились с такой скоростью, что за ними бы угнался и пеший человек, чего уж говорить о молодой сильной орке, подгоняемой любовью и отчаяньем.
Дочка Гредды шла за караваном Тиберия от самой Гелани. Шла ночами — ее специфическая внешность на степном тракте вынуждала прятаться от людских глаз. Слишком много северные недоумки натворили здесь бед, а расхлебывать пришлось другим. В том числе и Уррику, за которого Криза была готова умереть, хотя прежде следовало попробовать его освободить. И Илану, разумеется, потому что Уррик ее не бросит. Правду сказать, при всей своей нелюбви к принцессе юная орка отдавала ей должное, та повела себя достойно.
Лежа от восхода и до заката в придорожных оврагах, Криза придумывала план освобождения. Нужно было как-то подобраться к клетке, открыть ее и вывести пленных. Хорошо бы, это удалось сделать без боя, но на всякий случай нужно добыть оружие для Уррика — Илана, судя по всему, была слишком измотана, чтобы драться.
В одном орка не сомневалась — бежать нужно, когда караван окажется поблизости от перевала. Найти гоблинов в горах то же, что рыбу в реке… А потом нужно вернуться к своим. Уррик и Илана останутся под покровительством деда, а она найдет Романа и расскажет ему все, а ей было что рассказать…
После убийства Годоя в Замке все изменилось. Набившиеся туда мародеры, доносчики и подхалимы Михая столь откровенно тряслись за свои никчемные шкуры, что, казалось, их страхом провоняли даже стены. Криза знала, что такие люди, как крысы, будучи загнаны в угол, постараются загрызть, а у засевших в Высоком Замке двуногих крыс к тому же было оружие, и они умели с ним обращаться.
Старая Катриона, нянька Иланы, первой учуяла опасность. Она уговаривала принцессу бежать вместе с малышкой Ларой и теми немногими, на кого можно рассчитывать, но Илана понадеялась на своих головорезов. Вдова Годоя хотела во что бы то ни стало дождаться таянского герцога, и Криза была готова поклясться, что это не просто так. Только счастливая любовь ослепляет, неразделенная же заставляет подмечать малейший вздох, незаметную дрожь в голосе, слегка дрогнувшие веки. Орка не сомневалась — Илана ждет, потому что любит и надеется. Вместе с ней ждала и надеялась и Криза: пусть этот северный герцог, про которого с такой теплотой говорил Роман, придет и заберет принцессу. Тогда Уррик останется один, и кто знает…
Но вместо герцога Рене вбежала старая Катриона. Те, на кого надеялась Илана, предали первыми: сговорившись с Тиберием, они решили выкупить свои поганые жизни головами Иланы и Уррика. Весть о мятеже застала всех троих в малом кабинете Королевской Башни, откуда не было потайного выхода. Илана стиснула зубы, но ничего не сказала, только выхватила из ножен кинжал, с которым последние дни не расставалась, и бросила Катрионе, а сама взяла одну из висевших на стене шпаг. Криза тоже вытащила свой охотничий нож, но Илана покачала головой:
— Девушка, о тебе в суматохе наверняка позабыли, им нужны мы с Урриком. Тут есть ниша, спрячься в ней и пережди, потом… Ты знаешь мои старые покои, вот ключи. Там есть потайная лестница…
Криза знала эту лестницу. Ревность смотрит десятью глазами… К счастью, объяснять, откуда ей известен секрет принцессы, не понадобилось. Ланке было довольно, что она знает.
— Запоминай! В круглой комнате за занавесом часовня, там икона, ну, картина, там изображена женщина в белом. Надави на мизинец, откроется ход… Уходи…
— Нет, — огрызнулась Криза.
— Уходи, — голос Иланы предательски дрогнул, — и постарайся спасти девочку, пока ее не хватились. Я обещала ее матери, что она будет принцессой, а тут…
Криза понимала, что спасти ребенка ее долг, но Уррик!!! Оставить его на растерзанье этой своре. А в дверь уже колотили кулаки…
— Прячься, — крикнул и Уррик.
— Я не уйду от тебя! — не выдержала Криза. — Я люблю тебя.
— Если любишь — уйдешь, — отчаянно выкрикнул воин, — спаси Лару, а нет, так не дай им откупиться нашими головами, ты им этого не позволишь. Расскажи все Рене!
— Все? — прошептала она.
— Если я говорю все, значит, все. Прячься! Они сейчас вломятся.
Дочка Гредды в последний раз стрельнула глазищами в сторону любимого и, засунув нож за пазуху, скользнула за занавес. В тот же миг дверь не выдержала. Уррик, Ланка и старуха бросились вперед, вон из комнаты, и орка понимала почему — они хотели увести предателей подальше от нее. Шум вскоре затих, но орка выждала еще с пол-оры, прежде чем выскользнуть из ставшей ловушкой комнаты. Капли крови на лестнице говорили о том, что здесь дрались, но ни мертвых, ни живых вокруг не было.