Несравненное право
Шрифт:
— Когда его ждать здесь? — тусклым голосом поинтересовался Шандер.
— Вряд ли позже, чем к началу осени. Но и не раньше месяца Дракона. Поэтому я еще раз спрашиваю, что будем делать?
— Защищаться, — сверкнул глазами старый маринер, — если он попрется из Арции, у него два пути — морем через Гверганду или вдоль берега.
— Годой — мерзавец, но дураком отродясь не был, — пожал плечами Шандер, — он не может не понимать, что вы пустите имперские лоханки на дно прямо в проливе.
— Именно, — согласился Рене, — значит, будет ломиться через побережье, а там песок, мелководье. Если нужно, можно идти прямо по воде… Единственное место, где их можно остановить, — устье Адены у Гверганды.
— Адена — хорошая река, без вывертов, — подтвердил молчавший до этого Ягоб, — ей можно верить, это не Агая, где утром не знаешь, что будет вечером… Если их не остановить там, значит, их вообще не остановить.
— У нас еще остается Братний перешеек, — задумчиво произнес Диман, — там можно держаться и держаться.
— Это значит отдать им Внутренний Эланд, — вздохнул Рене. — Нет, придется их бить у Адены, а если в нужный момент ударить Годоя в спину, у нас появляется шанс.
— Ты все же ждешь подмоги от Феликса? — быстро осведомился Шандер.
— Нет, хоть и не исключаю ее. Мы должны рассчитывать на худшее, то есть только на себя.
— Неплохо б взять на корабли тех же «Серебряных» и маринеров-добровольцев и войти в устье Адены, благо Мальвани увел с собой всех до последнего солдата, — предложил Эрик.
— Замечательно, — даже ничего не понимающий в стратегии Максимилиан был в восторге от такого простого и понятного плана, — мы легко овладеем городом и…
— Нет, — неожиданно резко сказал Рене и пояснил: — Это слишком очевидное решение. Повторяю, Годой мерзавец, убийца, чернокнижник, но он не дурак. И он знает, что такое война. Сам он шпагу в руках держит нечасто, но ему это и не нужно. Он умеет думать не только за себя, но и за врага. И меня он, к несчастью, хорошо знает. Он должен заготовить какую-то каверзу…
— Какую? — нехорошо усмехнулся Шандер. — Просто фигуры встали так, что мы обречены схватиться на Аденском рубеже и выяснить, у кого лоб крепче. Так бывает, вспомни поход Анхеля или Угскую битву…
— Нет, Шани, — негромко и устало и оттого еще более убедительно сказал герцог, — Годой не из тех, кто все ставит на одну карту. Вспомни, мы ведь ни разу не смогли его обойти, даже когда у нас были все возможности. Нам казалось, мы играем свою игру, а на деле шли у него на поводу. Только самый первый раз я чуть было не одержал над ним верх, но регент больше не ошибался. В отличие от меня… Говорю вам, он ХОЧЕТ, чтобы его ждали на берегу Адены.
— Ну и что? — не понял Максимилиан. — Если это единственная дорога, значит, так и надо. Он же не Господь наш, чтобы творить по своему усмотрению сушу и воды, значит, пойдет там, где можно пройти…
— Так-то оно так, — Диман задумчиво тронул шрам на щеке, — только Паладин прав — нельзя все яйца класть в одну корзину, даже если она хорошо сплетена и украшена ленточками… Беда только, что ничего путного в голову не приходит. А вдруг он вообще не пойдет в Эланд, а благополучно вернется себе в Таяну и ударит через переправу? Или, может, у него там еще одна армия есть, и она нам в спину как раз и выйдет.
— Сомнительно, — задумчиво проговорил Шандер, — судя по тому, что пишет «эмико», Годой собрал всех, кто мог и хотел попытать счастья в походе. В Гелани остались только тарскийские головорезы и немного гоблинов, чтоб поддерживать порядок. Их он на нас не бросит — восстание в Гелани ему не нужно. А вообще-то Годою удобнее всего о нас забыть. От того, что мы сидим в своих скалах, ему не жарко и не холодно, а вот нам без таянского хлеба и железа долго не выдержать.
— Ты прав, — отозвался Рене, — и не прав одновременно. Да, если нас запереть лет на двадцать-тридцать, Эланд превратится в такое же пиратское гнездо, каким был до Рикареда. Или нам придется каким-то образом выкручиваться, вступать в морской союз с теми же атэвами и так далее. Только дело в том, что нет у Годоя этих двадцати лет. Нет, и все, я это точно знаю, — Рене яростно сверкнул глазами.
— Почему? — не понял Диман.
— Потому, — махнул рукой Аррой, — что гоблины ждут возвращения своих Созидателей, а значит, они должны сделать свое дело и упасть с доски до того, как поймут, что их надули. Михаю нужна не просто битва — резня! Резня, после которой он сможет не беспокоиться ни о нас, ни о своих клыкастых союзничках.
— Значит, он хочет, чтоб мы раскрыли его военные планы, — порадовался собственной проницательности Максимилиан, — чем лучше мы приготовимся, тем меньше гоблинов у него останется. А может, у него в их горах свой интерес есть — мужчины ушли и погибли, а стариков и детей он приберет к рукам.
— Гоблинов к рукам не прибрать, — отмахнулся Рене, — их проще перебить. Не знаю, может, мы и правильно все просчитали, но сидеть и ждать у моря погоды не по мне. Ну не может быть так, чтобы ничего нельзя было сделать.
— Договориться с атэвами? — полувопросительно-полуутвердительно произнес Шандер.
— В некоторых случаях Церковь допускает союз с еретиками, — важно кивнул кардинал, — если Майхуб ударит по южанам…
— То Годой окажется защитником отечества от неверных и с помощью ваших недоброжелателей, Максимилиан, превратится в героя и вождя. А уж если будет известно о наших переговорах — а о них будет известно, так как в Эр-Атэве можно купить все, в том числе и любого сановника, а скупиться Годой не будет, — то мы окажемся и вовсе в незавидном положении.
— Ну что мы тогда сможем сделать? Не с гоблинами же нам договариваться, — проворчал Диман.
— С гоблинами? А что, это мысль. Если они поймут, что их водят за нос… Беда, что мы не знаем, как с ними связаться и заставить себя выслушать. Нам нужны доказательства того, что Годой их обманывает, нам нужно заставить себя выслушать, а я пока слабо представляю, как их можно добыть. Если б, конечно, найти этого… как его звали, Шани?
— Уррик, Уррик пад Рокэ. Но он вернулся в Гелань…
— Проше дана, [92] — Зенек возник на пороге, виновато улыбаясь, — проше дана монсигнора, до бухты просится корабль. Здоровый, — аюдант широко развел руками, видимо, показывал, каким здоровым было незнамо откуда взявшееся судно.
92
Дан (дана, даненка) — сударь, сударыня. Проше дана — вежливое обращение фронтерского и таянского простолюдина к вышестоящему или дворянина к уважаемому простолюдину.