Шрифт:
Грешнов Михаил Николаевич
НЕССИ
– Знаете, чем это кончилось?
На площадке маленькой пересадочной станции шла обычная жизнь: приходили пассажиры, брали билеты, динамик оповещал об очередных рейсах. Те, кому было рано, ждали, говорили об автобусах и поездках. Вокруг газона играли дети. Мы со случайным пассажиром тоже говорили об автобусах - наши опаздывали. Вдруг собеседник резко переменил разговор:
– Хотите, расскажу все, как было?
Рядом с ним на скамье лежал акваланг и плетеная проволочная корзина, сквозь ячеи которой можно было рассмотреть
– Расскажу, - повторил он.
– Хотя по этому поводу неохотно развязываешь язык. Не очень-то приятно, когда наперед знаешь, что тебя назовут лгуном.
Потянулся за сигаретой, вынул ее из пачки, наполовину видневшейся из нагрудного кармана, и закурил.
– История, скажу вам, - невероятная. Как все в этом круговороте, связанном с Несси.
На секунду остановился, поглядел, какой эффект вызвало громкое имя. Я повернулся к нему лицом.
– Интригует?
– засмеялся он.
– Вы из Швеции? Может, из ФРГ?
– Русский, - сказал я.
– Из Москвы.
– Все равно, - стряхнул он пепел на землю, себе под ноги, - Несси знают во всех частях света.
Я продолжал смотреть на него.
– Джон Миллтон, - представился он.
– Адъюнкт Абердинского университета, - слегка поклонился.
– Но историю с Несси я не выдумал. Я пережил ее.
– Если можно, - сказал я, - чуточку яснее.
– Вы давно в Англли?
– Две недели.
– О макете Несси, который возили по городам, знаете?
– Слышал, - вспомнил я что-то прочитанное в газете.
– Да...
– сказал Миллтон.
– Сделали каучуковый бурдюк, приладили к нему лапы, голову с длинной шеей, взгромоздили на трейлер и возили по городам.
На мгновенье смолк, пожевал губами вроде бы в нерешительности и добавил:
– А Несси-то оказалось две.
– Как... вы сказали?
– спросил я.
– Ну, не две - появилась вторая.
– Позвольте...
– Вторая Несси, - повторил Миллтон.
– Живая.
– Не может быть!
– воскликнул я в искреннем убеждении.
– Может!
– заверил Миллтон.
Если это не бред, мелькнуло у меня в голове, то очень плохая шутка.
– Как хотите, - Миллтон угадал мою мысль.
– То, что я рассказываю о Несси, - правда. И произошло это здесь, в Грампианах, - Миллтон кивнул в сторону гор.
Я был обескуражен. Лихорадочно рылся в голове, отыскивая среди вопросов и восклицаний нужное.
– Как же это случилось?
– не нашел ничего другого.
– Видите ли, - ответил Миллтон, - по призванию я натуралист. Изучаю фауну северных областей Королевства. Но всю свою сознательную жизнь я сосредоточил на поисках Несси. Нет ни одного озера в Шотландии, которого
Сказано это было спокойно, категорично, ни одна морщинка не дрогнула на лице Миллтона. Но что сказано? "Мою Несси!.."
При этом Миллтон не казался мне сумасшедшим. Крутой лоб, серо-голубые глаза, тонкие губы в улыбке. Ничего необычного не было в Миллтоне. Необычным был рассказ, который он продолжал.
– В прошлом месяце я получил известие, что в окрестностях Хиллсборо, в тридцати километрах от Торренса, объявилась пара журавлей-альбиносов. Ни один зоолог не устоит, поверьте, чтобы не взглянуть на этих чудесных птиц. Через несколько дней я уже бродил по болотам Хиллсборо, заручившись комнатой у местного пастора: "Живите сколько хотите!"
Хиллсборо оправдывает свое название - холм среди заболоченной местности. Дорога к местечку отвратительная, битая. А тут начались дожди. Но мне это безразлично, дожди, я увлекся поиском журавлей. Уходил с утра, возвращался вечером, словоохотливый пастор лопался от нетерпения поболтать со мной, но я валился в постель, продолжая думать о журавлях.
Так, наверно, я пропустил бы самое значительное событие в своей жизни.
Как-то после вечернего чая пастор с видом чрезвычайной заинтересованности развернул на столе газету - ему очень хотелось поговорить.
– Что там?
– спросил я: надо же быть вежливым, наконец.
– Несси, - ответил пастор, - взгляните-ка!
С фотографии, вскинув голову над толпой, но не приземляя взгляда, смотрела Несси. В поднятой голове, в изогнутой шее чувствовался порыв, динамика, кожа блестела под солнцем, ноздри раздуты - все было как настоящее, хотя тут же показан тягач и трейлер, на котором стоял макет. И еще привлекало, даже потрясало в гибкой шее, в поднятой голове какое-то ожидание, напряженность, как будто животное не смотрело на толпу, не видело ее, а вслушивалось в призыв или само всем своим напряженным телом звало кого-то.
– Ну как?
– восторженно спрашивал пастор.
Но я всматривался в строки под фотографией, где сообщалось, что проездом по реке Слайд в Торренс доставлен макет легендарной Несси. Макет выставлен на центральной площади города на два дня - указывались числа июня, - после этого будет увезен в Южный Уэльс.
Газета вчерашняя, как раз я был занят в Хиллсборо поиском журавлей, время ушло, завтра макет увезут из Торренса.
– Как мне выехать в город?
– вскочил я из-за стола.
– В город?..
– Пастор недоуменно поглядывал на газету и на меня - ах, как ему хотелось обсудить новость.
За окнами шел дождь, сгущались сумерки.
– Никуда вы не уедете, - ответил пастор.
– В деревне одна автомашина, которая не пройдет по дороге в такую слякоть.
– А лошади?
– Ни одной, - решительно ответил пастор.
Но я уже был у вешалки, схватил дождевик и шляпу.
Сходя с крыльца, я заметил на часах время - половина восьмого вечера. Ничего, успокаивал я себя, шесть часов хода, и я буду в Торренсе. К утру буду в Торренсе.