Несущий перемены
Шрифт:
— Чем ближе мы окажемся к центру бури, тем ближе будем к ней.
Чирек понимающе кивнул, и они повернули назад, пробиваясь сквозь завесу дождя, вышли к зданию, в которое только что ударила молния, и пересекли улицу. Буря как будто чувствовала их приближение. Тучи налились влагой, молния непрестанно била в землю, день превратился в ночь.
Чирек испустил пронзительный вопль, и Рэнд ощутил, как волосы на его голове встают дыбом, ибо молния устремилась к ним, пробивая тучи. Он резко свернул к обшарпанной двери дома, который казался заброшенным складом, рывком распахнул ее и втащил за собой Чирека. Молния ударила в камень позади них,
Чоя вскрикнула, ее чистым голосам ответило эхо грома, усилив ужас. — Помоги мне!
Чирек поднял Рэнда на ноги. Рэнд протянул руки к лицу и сорвал повязки, не задумываясь о том, кто его увидит, не в силах больше выносить их тяжесть и влагу. Он помотал головой и пригладил волосы.
Он успел всего лишь шагнуть к ней, когда молния ударила в очередной раз, сотрясая ветхое строение до самого основания. Рэнду казалось, что с дома сорвет крышу. Чоя попадали ничком, кроме Рэнда, Чирека и чоя, которую называли прорицательницей — ее лицо было обращено к небесам.
Подавляя ужас перед бурей, он понял, какой страх овладел самой чоя. Он не мог поверить, что это влияние оказала его сила, но не мог отрицать и того, что испытывает ее чувства. Прежде, чем. Чирек смог остановить его, он бросился к чоя и обнял ее, пытаясь утешить и смягчить агонию ее эмоций.
Как только они соприкоснулись, молния ударила точно в дом, через крышу, голубая, будто бахдар, и ослепила Рэнда.
Глава 24
Должно быть, я мертв, думал Рэнд. Он ощущал онемение и покалывание по всей коже тела. Его глаза налились слезами, ноздри наполнил запах паленых волос, обожженного дерева и камня. Он умер бы, будь это молния, но тут же понял, что в него ударила вспышка чистого бахдара — он чувствовал его всем телом.
Он обнаружил, что стоит, обхватив руками Дорею. Она дышала тяжело, хрипло, как бегун в конце дистанции. Спустя мгновение он смог взглянуть в ее глаза, и видение в них потрясло его до глубины души.
Инопланетянин. Чужак до последней клетки. Тонкие, короткие волосы, мясистые выросты по обеим сторонам головы, бледная, как брюхо мертвой рыбы, кожа, негнущиеся руки, маленькие и цепкие. Рэнд в страхе понял, что смотрит на самого себя.
Кто ты?
Варвар, разрушитель, вредитель, носитель язвы. Чужак, непрошенный гость, коварное существо, вор. Обладающий незначительным интеллектом, почти беспомощный, неуверенно шагающий, как ребенок-чоя, и все же более опасный, чем абдрелик или ронин.
Более того — одиночка. Вечный одиночка, никогда не имеющий настоящих друзей и не способный вернуться домой. Беспомощный и жалкий, с мучительной пустотой внутри, ждущей заполнения. Одиночка. Без друзей и любимых. Один.
Рэнд затаил дыхание, его горло сжалось, пока он видел себя в слепых глазах чоя, зная, что повязка — не препятствие для него, что ее зрение столь же остро, как нож, вонзающийся прямо ему в сердце.
Один, и настолько безобразный и отталкивающий, не только внешне, но и в душе, что никто, ни единое существо не пожелает облегчить это одиночество.
Он ощутил, как чоя глубоко, прерывисто вздохнула в его объятиях. Кто ты?
Она взглянула в его глаза и увидела инопланетянку, с золотисто-каштановой гривой, спадающей с гордого рогового гребня,
Вместилище дикой силы, неукротимой, без-» думной, нуждающейся только в успокоении, понимании, помощи, обучении. Ничего не боящееся — кроме самой себя.
Инопланетянка, но не одиночка. Странная, но не отталкивающая. Не поддающаяся приручению, но достойная жалости и помощи. Утратившая узы дружбы, ничего не понимающая, лишенная глаз и присутствия духа.
— Мне нужна поддержка, — пробормотала она, вторя его мыслям. Рэнд смотрел, как странно двигаются ее губы, еще не отрываясь от своего видения.
— Я помогу тебе, — сказало чужое существо и обняло ее крепче, придвинув ближе, как будто это могло чем-то помочь. Их души вновь соприкоснулись и разошлись, как корабли на всех парусах в полночном море.
Рэнд покачнулся, ослабнув, потеряв веру в самого себя. Прорицательница высвободилась из его объятий и забилась, ее подхватили другие чоя.
Рэнд почувствовал, что дрожит, и только Чирек осмелился коснуться его. Рэнд был слишком тяжел, и оба они мягко осели на пол.
На полу, там, где они только что стояли, виднелось черное пятно.
— Что случилось? — умоляющими голосами спросил Чирек, пытаясь встать.
— Не знаю. Ничего не понимаю. Должно быть, мы мертвы.
Прорицательницу донесли до стула и осторожно усадили. Она подняла руку, прекращая возмущенные восклицания и вопросы.
— Он принес Преображение. Он открывает ворота внутри всех и каждого, но вы должны знать и понимать: мы — только половина всего. Мы должны примириться с подобными себе, иначе мы погибнем.
— Половина… — прошептал Рэнд. Чоя из Домов и Заблудшие. Чоя из Домов должны приучить их к порядку, а те после Преображения — дать им силу, генетическое разнообразие, в котором они так отчаянно нуждаются.
Чирек отряхнул его и приглушенно заметил:
— Ты можешь встать? Не стоит выдавать свою слабость.
С помощью священника Рэнд поднялся. Он подошел к стулу, и Дорея потянулась к нему. Снаружи было тихо и спокойно, ветер не залетал в отверстие крыши, хотя иногда оттуда падали капли дождя. Буря утихла.
— Я могла уничтожить нас обоих, — произнесла прорицательница. — И до сих пор могу, несмотря на то, что ты показал. Помоги мне.
Рэнд не мог смотреть на ее полускрытое повязкой лицо, не мог принять то, что открылось ему о себе. Никогда больше он не сможет доверять ни Палатону, ни кому-нибудь другому, зная, что таится в их душе. Он чувствовал боль, рану, которую ничем не исцелить. Но он шагнул к До рее, зная, что мог бы помочь ей.