Нет моей вины
Шрифт:
— Катя…Катя! — он даже не сразу понял, что этот прерывистый шёпот принадлежит ему.
Она иногда открывала глаза и видела его лицо, потемневшее от желания и страсти, его тёмные подрагивающие ресницы, чувствовала его горячие ладони на своих щеках.
Она хотела его ничуть не меньше, чувствуя истому, разлившуюся по всему телу, но почти не чувствуя под собой ног. Катю целовали и раньше; иногда, хоть и редко, она принимала приглашение в кино или на ужин от какого-нибудь внезапно заинтересовавшиеся её скромной персоной парня. Но дальше
То, что происходило с ней сейчас, не оставляло от её гипотезы камня на камне.
Она лишь хотела сказать Артёму, предупредить…о том, что раньше у неё не заходило ни с кем дальше поцелуев. Но слова куда-то делись. А Артём, видимо, по-своему истолковал её беспокойство.
— Катя, прошу, не отталкивай меня! Ты нужна мне! Стань моей! — настойчиво и горячо шептал он, не выпуская её, продвигаясь в сторону кровати.
Да и не собирается она отталкивать его! Но как сказать-то? Если слова не идут…
Они были уже около кровати, когда Артём освободил Катю от зелёной кофточки и от лифчика, уложил её на подушки и начал целовать грудь, при этом борясь с пуговицами и молнией на джинсах Кати.
«Да и ладно, без предупреждения…», — успела подумать Катя, почти теряя сознание от его прикосновений.
Когда он в неё вошёл, восторг Кати был несоизмеримо сильнее, чем боль. У неё очень высокий болевой порог, она это знала. Она превозмогает боль, а вот восторг не может ни остановить, ни превозмочь…
Артём сразу понял всё, но остановиться не мог, да и чувствовал, что нельзя останавливаться.
— Катя! — только и смог потрясённо прошептать он.
…У Артёма опять была бессонница. В этот раз на фоне счастья. Он лежал на разобранном диване в тесной квартирке Кати и смотрел в потолок. Хозяйка квартиры, его Катя, сопела рядом. Она спала, прижавшись к его плечу.
Сегодня, а точнее, уже вчера, они ещё умудрились как-то поработать после всего, что произошло. Потом поужинали и ушли домой к Кате. Она стеснялась оставаться у него на ночь, а ещё ей нужны были вещи. Завтра, а точнее, уже сегодня вечером, он проводит Катю на смену и уйдет к себе домой.
Он обнимал спящую Катю и думал. Он всегда думал. С самого раннего детства. Он просыпался рано утром, а в голове уже был какой-то вопрос.
Сейчас Артём думал о том, почему у него такое чувство, что не только он первый мужчина у Кати, но и она у него первая женщина. Ведь это не так. Он знал, что не годится вспоминать другую, когда рядом Катя, но ему необходимо было понять!
Вроде, всё его устраивало в их с Олесей интимной жизни. Но почему, почему он не испытал ни разу и тысячной доли того, что пережил сегодня? Даже в первый раз с Олесей. Они были весёлые, энергичные, занимались любовью с энтузиазмом… Так!
Мозг зацепился за фразу «занимались любовью».
Совершив для себя это открытие, Артём стиснул Катю в объятиях, прижал к себе так тесно, как только мог. Она обняла его за шею горячими руками, и Артём вновь почувствовал острый приступ желания.
— Я люблю тебя, Катя! Люблю! Слышишь? — отчаянно шептал он.
— Слышу, Артём! — отозвалась она сонным голосом, но Артём чувствовал, что она улыбается. — И я люблю тебя! Очень-очень!
* * * * * * * * *
Сначала Катя думала, что ей приснилось всё то, что случилось. Это было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Но когда она проснулась поздним утром и увидела спящего рядом Артёма, счастье обрушилось на неё всей своей мощью, оглушило её, подчинило себе. Она не привыкла быть настолько счастливой, но научилась очень быстро.
Артём спал, лёжа на животе и положив ладони под подушку. Теперь она знает, как спит Артём, и какое у него беззащитное и почти юное лицо, все его резкие черты смягчены. Катя беспокоилась за его руку, но не решилась разбудить. Несколько минут смотрела на него, вспоминая то, что он делал и говорил вчера днём и сегодня ночью, потом тихонько встала, пошла в душ и готовить обед. Она должна следить, чтобы он хорошо питался.
Некстати вспомнилась Олеся. Как она могла столько лет «владеть» Артёмом, чувствовать это невероятное, безумное счастье и добровольно отказаться от него?!
Теперь он только её. Она не вернёт его Олесе ни при каких обстоятельствах. Ей было приятно думать об этом и ничуть не стыдно: она не провинилась ни перед кем и ни у кого ничего не украла!
Размышляя таким образом и карауля сковородку, Катя смотрела в окно на яркое апрельское небо. Задумавшись, не услышала, как к ней подошёл Артём. Он уже успел привести себя в порядок. Катя опомнилась, уже будучи в его тёплых объятиях.
— Вот это начало дня, я понимаю! — немного насмешливо, как всегда, но очень нежно сказал он. — С этого дня все ночи, кроме тех, когда ты на смене, мы будем проводить вместе. Чтобы начало дня всегда было только таким. И надо ещё хорошо подумать, буду ли я отпускать тебя на ночные смены.
— Почему надо подумать?
— Потому что не годится молодой жене ночевать вне дома. Нужно найти для тебя более лёгкую и спокойную работу, дневную.
Молодой жене? Он это серьёзно? Артём не похож на человека, который говорит подобное для красного словца.
— Ты ведь согласишься стать моей женой, Катя? Чтобы мы принадлежали друг другу всегда, никогда не расставались?
— Да! Да! — Катя обхватила его за шею, быстро и торопливо целуя.
Артём зажмурился и зарылся лицом в её волосы.