Нет никого страшнее меня
Шрифт:
«Вот я и ступил на прямую дорожку в Ад», – подумал он, ощущая, как от близости Хортон по телу разливается приятная дрожь.
Урок кончился неожиданно: одновременно со звонком Адель взяла руку Лекса (он едва не свалился со стула от неожиданности), раскрыла ладонь и вложила в нее что-то. Затем встала, взяла свои вещи и вышла из класса, а Калибан так и остался сидеть, пораженный тем, что только что произошло.
Дрожащими руками, он раскрыл кулак. В нем была записка.
«Наверняка она написала, как злится на меня», – обреченно подумал Лекс,
Но содержание записки его удивило:
«Я не скажу тебе ни слова, Лекс Калибан, пока ты не объяснишь мне, откуда у тебя эти шрамы, и почему порез на плече зажил так быстро. Твоя стервозная соседка Ада».
Улыбаясь, как последний дурак, Лекс поспешил покинуть опустевший класс.
Ночью опять был дождь. Проснувшись, Адель с тоской посмотрела на капли дождя, стекающие по запотевшему окну. Идти в школу сегодня совершенно не хотелось, особенно после того, что она сделала вчера. Подумать только! Ада поставила Лексу Калибану ультиматум!
Вспомнив об этом, девушка мучительно застонала и нырнула в одеяло с головой.
Аромат горячих вафель с шоколадом ворвался в комнату вместе с миссис Хортон.
– Это кто это тут? – она наугад потыкала в одеяло, угодив Адель точно в лоб. – Не пора ли нам вставать?
– Мам, – Адель показалась из убежища. – У тебя были проблемы с одноклассниками?
– Были, – Маша Хортон поставила поднос с завтраком на стол. – В старших классах у меня не было друзей. А в универе меня и вовсе переводили из группы в группу, и знаешь почему?
Ада нахмурилась и покачала головой: мама практически никогда не рассказывала ей о своей юности, проведенной в России.
– Я была слишком независимой. Не выполняла правила, – мама усмехнулась. – И вместе с этим хорошо училась – такая вот гремучая смесь. Меня ненавидели.
Адель вдруг стало очень обидно за маму. По сравнению с этим ее проблемы были пустяком.
– Так что у тебя стряслось? – мама заправила ее белую прядь за ухо, почему-то она обожала это делать.
– Мой сосед по парте… – начала Ада и тут же запнулась. – Как будто бы я нравлюсь ему, и в то же время… раздражаю.
– А он тебе нравится? – в свою очередь, спросила мама, и Ада стремительно начала краснеть.
– Ну да, он прикольный, – чтобы скрыть смущение, Адель потянулась за вафлями и чаем. – Такой галантный.
– Да, я вижу, – мама кивнула на розу, стоящую в вазе на подоконнике. – Приводи его домой. Мы с отцом быстро разберем, что это за фрукт.
Кажется, она не шутила.
– В другой жизни обязательно, – хмыкнула Адель и откусила маленький кусочек. – Боже мой, как же вкусно!
Она взглянула на маму и вмиг побледнела. Ноздри Маши Хортон гневно раздувались, а в глазах стояли слезы. Неужели воспоминания об универе привели ее в такое состояние?
– Мам?
– Я просто хочу, чтобы ты запомнила, Адель: у тебя только одна жизнь.
Она прочистила горло и встала с кровати.
– Пора будить отца.
Ровно в семь ноль пять, когда отец и мать устроились перед телевизором за просмотром утренних новостей, дождь пошел еще сильнее. Недолго думая, Ада пожертвовала-таки бруклинским стилем и надела желтые непромокаемые сапоги. А еще взяла гигантский черный зонт отца, который сегодня работал из дома.
– Желаю не вымокнуть, – прокричал Лиам из кресла, куда забрался с ноутбуком, приготовленной миссис Хортон вафлей и чашкой кофе.
– Бесполезно, – уже в дверях заметила Ада. – Постараюсь хотя бы не утонуть.
На остановке было пусто. Лишь одна фигура стояла чуть поодаль – из-за косой стены дождя ее Адель заметила не сразу.
«Бедняга, – подумала она. – Почему он стоит тут без зонта?»
Каково же было ее удивление, когда фигура оказалась ни кем иным, как Лексом Калибаном!
Он узнал ее сразу, наверное, даже издалека заметил. Но подходить не решался, должно быть, помнил про вчерашнюю записку.
– Я думала, ты ездишь на машине, – громко сказала Ада, пытаясь перекрыть шум дождя.
– А я думал, ты не разговариваешь со мной, – Лекс улыбнулся; он переминался с ноги на ногу, должно быть, уже успел вымокнуть до нитки и замерзнуть.
– Иди под зонт, – Ада поманила его к себе. Поколебавшись еще секунду, Лекс встал под «крышу», держась, однако, на расстоянии.
– Я подумал над твоим предложением, – сказал он.
– И? – Ада замерла.
– Я готов рассказать тебе все, – эти слова Лекс произнес шепотом, склонившись к ее уху. – Если ты пропустишь со мной первый урок.
– Что? – Адель усмехнулась. – И что мы будем делать?
– Мы будем гулять там, где нет дождя, – загадочно произнес Калибан, но Ада только фыркнула в ответ.
– Я почти не знаю тебя, и ты предлагаешь мне прогулять урок с тобой? – сказала Ада. «Там, где нет дождя» могло оказаться и в нескольких милях отсюда, а значит, вымокнуть все равно придется.
– Да, именно так, – с секунду подумав, ответил Лекс. – Соглашайся, Ада.
В этот момент на Пятую вывернул желтый автобус. За ним, как обычно, выстроилась очередь из машин, которые никак не могли обогнать школьный транспорт на этой узкой дороге. Ада вновь посмотрела на Лекса: нет, кажется, тот не шутил. На мгновение ей показалось, что его глаза стали другими: не голубыми, а как будто… да нет, бред, это просто свет фар отразился в них.
– Ну что? Идем? – вновь спросил Лекс. Он потянулся было к руке Адель, но в последний момент передумал.
«Он не хочет давить на меня… или помнит о предупреждении Рафаэля?» – промелькнуло у Ады. Так или иначе, последнее слово оставалось за ней.
Автобус притормозил, с шелестом открылись двери. Водитель, флегматичный мужчина чуть за сорок, поздоровался с привычной ленцой, однако новых пассажиров в дверях не оказалось. Ада и Лекс, которые еще минуту назад стояли на остановке, теперь исчезали в чаще леса.