Нет никого страшнее меня
Шрифт:
Это было уже слишком. Да, Ада и раньше сталкивалась с плохим отношением к себе, но так ее еще никто не третировал. Не говоря больше ни слова, она покидала учебники в портфель и вылетела из аудитории. В дверях она почти столкнулась с преподавательницей миссис Гроу.
«У меня будут проблемы, – мелькнуло у Ады. – Родителям напишут, что я прогуливаю … Ну и плевать! Этот придурок меня достал!»
Минут пятнадцать она проплакала в туалетной кабинке. Глаза распухли от слез, которые все лились и лились из глаз ручьями.
В дверь кабинки постучали.
– Ада, ты в порядке? – это была Ким.
– Да, – Ада принялась вытирать слезы. – В смысле нет.
– Может, выйдешь? – Ким говорила очень спокойно.
«Наверное, все думают, что я какая-то истеричка».
Глубоко вздохнув (вздох получился прерывистым), Адель наконец вышла из своего убежища. И рассказала, что произошло.
– Иди сюда, – выслушав, Ким притянула девушку к себе. – Он просто кретин, каких поискать!
Ада закивала, вновь начиная плакать. Несколько минут они так и стояли обнявшись.
– В классе обсуждают меня? – Адель решила, что хочет знать всю правду. – А что миссис Гроу сказала?
– Да все забыли уже, – махнула рукой Ким. – Я наплела Гроу, что у тебя трудности с адаптацией.
– Спасибо тебе! – Адель слабо улыбнулась; плакать уже не хотелось.
– Знаешь, этот Калибан, – начала Ёсида, когда девушки покинули-таки туалет, чтобы подышать свежим воздухом на заднем дворе школы. – Он вечно где-то пропадает. Приходит перепачканный, драный, одетый черт знает во что, со странными порезами…
– Он что, наркоман? – нахмурилась Адель.
– Не знаю, – Ким пожала плечами. – Мистер Нортон, директор, много раз пытался уличить его в употреблении наркотиков, но так ничего и не нашел.
– А его родители? Их в школу не вызывали? – Адель хотелось найти как можно больше грязных фактов об этом Калибане.
– Об этом я ничего не знаю, – Ким достала пачку сигарет и закурила. – Наверное, алкаши. Не приходили ни на одно собрание, ни на одну игру. Никогда.
На мгновение сердце Адель сжалось: ее мама и папа всегда и во всем поддерживали Аду, не пропускали ни одного ее соревнования в секции карате. Но даже то, что у Калибана были проблемы с родителями, не оправдывало его отношения к ней.
– Просто игнорируй его, забей, – Ким выпустила струю дыма. – Попроси пересадить тебя от него.
«Точно, именно так и сделаю!» – подумала Ада.
Однако на следующее утро ее ждал сюрприз.
– Это еще что? – на парте Адель лежала красивая белая роза, перевязанная алой ленточкой.
– Это тебе, – Калибан, которого она решила игнорировать, снова явился раньше.
– То есть, вначале ты меня обзываешь, а теперь даришь цветы? – язвительно спросила Адель.
– Прости меня, – Лекс смотрел на нее исподлобья. – Я очень сожалею о том, что сказал вчера.
Адель молча уселась рядом. Похоже, он действительно раскаивался: Адель видела, как Лекс нервно крутил карандаш в руках. Она коснулась цветка – и тут же отдернула руку. На указательном пальце выступила капля крови.
– Дай посмотреть, – не дожидаясь ответа, Лекс взял ее руку в свою. Его ладони были горячими и шершавыми, а черная водолазка с длинным рукавом не позволяла рассмотреть те самые отметины на запястьях, которые Ада видела раньше. – Ну вот, я опять все испортил.
– Это ерунда, – Адель улыбнулась, видя замешательство на его лице, – Спасибо за розу, она очень красивая. Правда.
– Значит, мир? – Лекс улыбнулся, и Ада отметила, что улыбка ему очень шла.
– Мир, – ответила она, пожав его ладонь.
– Кхмм, – раздалось над их головами. Рафаэль Клифт вместе с парой ребят из «дисциплинарного комитета» стоял возле их парты, не сводя черных глаз с Калибана. – Что это, можно узнать?
Его голос был спокоен, но Ада буквально кожей ощущала то напряжение, которое повисло между Рафом и Лексом.
– Он просто подарил мне цветок, что тут такого? – нахмурилась Адель. – Или твой комитет это запрещает?
И почему она вдруг встала на сторону Лекса? Явно было, что между этими двумя искрят молнии, вот только почему?
– Мой комитет призван наблюдать за тем, чтобы некоторые студенты вели себя, как подобает, – процедил Раф, сделав акцент на слове «студенты». Он с вызовом смотрел на Лекса, а парни позади него стояли, скривив губы.
– Как видишь, ничего запрещенного не происходит, – расслабленно произнес Калибан, откидываясь на стуле. – Это просто цветок.
Рафаэль сжал зубы, но так и не нашел, к чему придраться.
– Пошли, – наконец сказал он своей свите.
После третьего урока Адель дождалась Ким с философии, чтобы вместе пойти на обед. Взглянув на розу, Ёсида фыркнула:
– Не ведись, он просто подлизывается.
На мгновение Аде показалось, что в ее голосе сквозит зависть.
– Конечно нет, – ответила Адель. – Не ведусь.
Столовая была битком набита голодными, галдящими учениками, поэтому, взяв свой обед, Ада и Ким поспешили на школьный двор, под облюбованную сосну. Несколько минут Адель молча жевала свой обед (картошка фри и греческий салат) – разговаривать особо не хотелось. Она и впрямь не готова была доверять Лексу из-за одной подаренной розы, но и реакция Ким (которая сейчас преспокойно листала сториз) ее несколько смутила.
«Надеюсь, Ёсида не выбрала меня на роль страшной подруги?».
В этот момент из школы вышла группа ребят во главе с Рафаэлем.
– Они что, всегда ходят вместе? – хмыкнула Ада, глядя, как парни устремились за угол школы. На сей раз члены комитета не дурачились: выражение на их лицах было, скорее, агрессивным, словно они замыслили что-то недоброе.
– А? Ты о чем? – Ким подняла голову от телефона.
– Твой приятель пошел на разборки, – сказала Адель, и сама вдруг похолодела от своих слов. – Что у вас там за школой?