Нет сигнала
Шрифт:
Он не был высокомерен, просто устал так сильно, что говорить хотелось меньше всего.
Не дождавшись ответа, помощник все же заговорил, старательно пытаясь совладать с собой:
– Нам доподлинно известно, что накануне он пил под куполом с интеллектуальным агентом, высока вероятность, что продолжил это после. Где он был утром и что делал, мы не знаем, но разве это имеет значение? Отчет о работе его энергометра, полученный из центра контроля, однозначен. Разве мы можем оставить в штате человека, привлекающего к себе внимание мелким хулиганством?
– А
– Мы отправили к нему Дёмина, но тот вернулся без объяснений, – уже почти совсем уверенно говорил помощник. – Да, быть может, с официальным заявлением я поспешил, но мы не могли быть причастны к такому делу. Это страшно отразилось бы на будущем экспедиции. Вы же понимаете, не все выдерживают славу.
Он понимал, видел и не такое безумие. Ученые – люди замкнутые, одержимые. Они часто срываются и творят дикие вещи, только обычно им удается это скрыть, а здесь внимание к экспедиции и ее команде было так велико, что скандал обретал нешуточные масштабы.
– Его есть кем заменить? – спросил он, все обдумав.
– Да. Дёмину все известно. Он в составе, плюс все основные сотрудника были в проекте «Зеленый Титан» с самого начала. Они уверены, что смогут справиться и без него.
Он подумал, посмотрел на приказ и заключил:
– Пусть будет так.
Эта история ему, конечно, не нравилась, но, отключив связь, приказ он все же подписал просто потому, что не давал поблажек себе и другим их давать не собирался, особенно, если сам виновный не пытался ничего изменить.
Глава 6
До конца дня Матвей так и просидел на месте, пытаясь вспомнить весь вчерашний день и найти в нем прокол. Что-то, ведь, он упустил, если все это теперь происходило. Только мыслей у него не было, а острое чувство стыда не оставляло места для чего-то еще. Его смешали с такой грязью, что сам Матвей впервые пожалел, что демонтировал обычный душ. Ему действительно хотелось отмыться от этого дня. Просить о помощи было и вовсе неловко и даже страшно. От одной мысли, что ему придется показаться кому-то на глаза, хотелось провалиться сквозь землю. В какой-то момент он даже подумал оправдаться, сделать официальное заявление, а потом вспомнил, как ему не поверили даже брат с лучшим другом. Чего тогда ждать от всего мира?
Решив, что все кончено, он так и уснул на диване в гостиной, жалея себя и рухнувшую карьеру.
Словно в насмешку ему приснился синий лес под желтым небом. Оранжевый жук сидел у него на плече и потирал друг о друга передние лапки, а Матвей шел по тропе, навстречу холодному ветру, и не останавливался, пока холод не стал совсем невыносимым. Тогда он все же застыл, весь съежился, пытаясь согреться, и внезапно проснулся от этой дрожи.
Он замерз в своей гостиной. Отопление отключилось. В открытое окно врывался холодный ветер и заполнял весь дом.
– Что еще могло случиться? – спросил Матвей у самого себя, не скрывая отчаянного стона, сел и с удивлением уставился на красный экран энергометра.
Он не писал, что нет сигнала, просто мерцал красным, и это мерцание в кромешной темноте внезапно стало озарением для Матвея. Что бы ни считали другие, правда была перед ним. Его энергометр неисправен! Пусть он ничего толком не знает о его работе, но он знает себя и видит это своими глазами.
«Невозможно» – сказал эксперт. Только Матвей знал истинный смысл научного слова «невозможно». Оно говорило лишь об одном: еще никто не смог найти способ и возможность сделать это возможным, а если что-то уже есть, если оно сейчас происходит, значит его можно разгадать и доказать его существование.
Вскочив с места, он бросился к телефону, но тот отключился вместе с энергометром. Ругая свою непредусмотрительность, Матвей бросился в спальню за небольшой переносной батареей. От возбуждения в голове у него гудело, и ноги казались ватными, даже сердце стучало как никогда отчетливо, будто пыталось ему напомнить о своем существовании, но Матвей думал лишь о батарее. Влетел в комнату, дернул ящик стола и взвыл от отчаянья. Ящик был на замке – энергетическом замке, который без энергии никогда не открывался. Обругав себя за полную бестолковость – в конце концов, ему совсем не следовало хранить какие-то батареи рядом с документами – Матвей вдруг понял, как много в его жизни держится на этом предмете с зелеными волнами. Его быт, его работа, его развитие и даже его будущее – все держалось на технике, способной питаться от сломанного трансформатора энергии на его руке.
Только тратить время на размышления он не стал. Бросился к шкафу, вспомнив, что когда-то у него была камера, старая, раритетная, ей было почти сто лет, но она все еще была рабочей и батарею свою имела, только пряталась в коробке среди совершенно бесполезных подарков. Тех, что и выбросить жалко и применить некуда. Чудом вспомнив о ней, Матвей рылся на полках, когда свет внезапно загорелся.
Ему не надо было смотреть на энергометр, чтобы понять – тот снова работает, а значит можно уже не суетиться.
В этот миг в голове окончательно прояснилось. Сразу стало ясно, что надо делать. Для начала привести себя в порядок, потом достать батареи и камеру, чтобы раздобыть доказательства своей правоты, затем доказать свою честность и, как минимум, восстановить свое доброе имя. Хотя Матвей тут же признался себе, что на минимум он не согласен. Свою жизнь он непременно вернет. Всю и целиком. Титан в том числе.
Решил и пошел требовать запеканку с овощами у своей кухонной панели, потому что внезапно обнаружил, что очень голоден.
Уже на кухне он вдруг почувствовал себя прежним, словно ничего и никогда не случалось. Пил чай, ел и думал, что делать после рассвета.
С одной стороны ему казалось, что стоит отправиться в Люкс, с другой – говорить там, в сущности, было не с кем. Если его успели уволить, то и пропуск его отключили, а значит все, что он может – попросить кого-то спуститься. По всему выходило, что просить некого и незачем. Обдумав все, он написал Вильгельму Одейсу – создателю новой атмосферы Титана.